Сашайн делает серьезный уклон на изучение «сложного языка запада». Учитель Джейн на хорошем счету у директора. К тому же, она немножко знает китайский. Иначе вряд ли ее поставили бы даже на день заменой старшего учителя. Но ее китайский сопоставим с моим где-то спустя полгода с момента «попадания». Ей не досталось умницы-мамы-ментора, который объяснял бы каждую мелочь, учил языку с азов.
А еще она светловолосая иностранка — сие тут престижно. Детям нравится (Чену, похоже, даже слишком). Ребятня радостно начинает рассказывать на ломанном инглише про ярлычки. Учитель кивает, кивает, кивает…
Потом, обращаясь ко мне, выпаливает:
— Это очень интересная методика. Ты правда сама это придумала?
Я открываю рот, чтобы ответить… И тут до меня доходит: Джейн говорит на языке моей — Киры Вороновой — родины.
Мироздание! Где я спалилась⁈
— О? — раз рот открыт, нужно им что-то сказать.
— О, — вторит мне Джейн. — Ты сама придумала идею ярлыков? — дублирует вопрос на английском.
Медленно киваю. Сердечко люто колотится от выброса адреналина. Тренировать в таком состоянии «хэппи инглиш»? Увольте.
Переводные восторги с: «Инкредибл[2]!» — пропускаю, глядя в стол. Я чуть не попалась. Обосновать знание русского в три года? Это не Шекспира директрисе зачитывать. Шекспира можно списать на «услышала от кого-то». Дать связный ответ на русском носителю языка — это другой уровень «палева». Близкий к финишной черте.
Надо как-то легализовать знание русского… И побыстрее. Так-то я думала, что время терпит. Хотя бы до младшей школы. И так слишком быстро «развиваюсь». Может, имеет смысл превратить ошибку в возможность?
По-новому оглядываю учителя.
— Учитель, могу я спросить? — пытливо вглядываюсь в светлые очи. — На каком языке вы говорили?
— Я… — очередь бледнеть и стрессовать «леди Джейн».
— Это звучало красиво, — побольше наивности в голос. — Могли бы вы меня научить?
— Нет, я… — учитель отшатнулась, как от прокаженной. — Дети, пора начинать урок.
Похоже, я сильно ошиблась. Да, стоило подумать чуть дольше. Ей же наверняка нельзя показывать, что она не из «Грэйт Британ». Эх, плакало мое «особое отношение» от «англичанки». Жаль, жаль.
Вечером у нас в гостях Чу. Это так-то больше деловой визит, чем дружеские посиделки. Помощница забрала со студии распечатки с отзывами о «Шелесте осенних листьев». Персональными, то есть адресованными в раздел конкретного актера.
Я с радостью цепляюсь за предложение прочитать их все-все, пока папы нет дома. А ему потом самые лучшие показать.
Листов целая пачка. Самое то, чтобы переключиться с мыслей о сегодняшнем фиаско с «англичанкой». Многие из посланий повторяются. Где-то даже дословно (доиероглифно?): «Спасите Мэй-Мэй».
Кто-то хвалит развернутыми сообщениями. Кому-то хватает одного-двух слов. «Очень хорошо!» — и от этих простых символов становится приятно. Все же видеть живой отклик на свою игру — дорогого стоит. Я же не пресыщенная дива, чтобы нос задирать выше всех. Мне это в самом деле приятно и лестно.
До момента, как мама бледнеет. Лист А4 в ее изящных пальцах дрожит.
— Что там? — сую нос в текст распечатки.
Без всякой задней мысли.
Моего китайского хватает, чтобы прочитать послание, ошеломившего мамочку.
«Сгинь! Сгинь, демон! Пусть эта демоница исчезнет!»
[1] 礼尚往来(кит.) [lǐ shàng wǎng lái] — этикет требует взаимности.
[2]Incredible (англ.) — Невероятно.
Глава 18
«А вот и хейтеры подъехали», — мне стоит большого труда сдержать усмешку.
Хорошие девочки таких рожиц не строят. Автор этого отзыва не первый, кто настроен против меня. Еще при «Деле» такие наличествовали. Просто нам не передавали именно в таком виде их послания. Отзывы на словах, без цитат и конкретики — не то же, что зримое доказательство чьей-то ненависти.
Ладно, погорячилась. Негативного отношения, пусть будет так.
— Суцзу, студия может выяснить, откуда пришло это сообщение? — сведенные брови мамочки подрагивают от негодования. — Желательно, с личностью отправителя?
— Я не уверена, — с виноватым видом качает головой Чу. — Такие люди обычно скрывают следы. Пишут из клубов. Без официального запроса сложно даже начать поиски.
— Кто бы это ни был, у меня для него плохие новости, — безмятежно заявляю я. — Никуда исчезать я не собираюсь. А демон по сценарию пропал… Еще в прошлом году. И в прошлой дораме. Мама, не стоит беспокоить дядечек из полиции.
— Сокровище? — вопрошает мать. — Почему ты так думаешь?