— Сколько запросил за свою помощь мастер Чжао?
Не так уж он и щедр, оказывается. Хотя тут, скорее, здоровая прижимистость взыграла. И необходимость обосновывать траты перед продюсером.
— Мы не успели спросить, господин режиссер, — зачастил со словами помощник. — Мастер Чжао только задал вопрос, для кого его вызывают. Когда помощник Ся ответил: Мэй-Мэй, мастер Чжао взял со стойки мечи и велел показывать дорогу.
— Вот как…
Тут мне пришлось поспешить за размашистым шагом старого мечника. А дальше мне было не до размышлений о затратах киностудии на мое обучение. В меня снова вбивали приемы. Только в этот раз с некоторыми пояснениями. Особенно, когда я делала что-то неправильно (по незнанию).
И еще свободные комментарии отпускал мой седовласый тренер. Вроде:
— Внешне воин демонстрирует спокойствие и манеры. Видимое подобно благородной девушке, тогда как атака по силе превосходит нападение тигра.
«Мило и благовоспитанно улыбайся, когда будешь разделывать врагов, как диких свиней», — перевела я мысленно.
— Да, учитель, — сказала вслух единственно допустимое.
И отерла седьмой пот со лба. Потому как гонял меня мастер ну совсем не по-стариковски. Иные кузнечики так бойко и технично не скачут, как этот пенсионер (сужу по внешнему виду, так-то я в его паспорт не заглядывала).
Мама и Чу переживали за меня, но не вмешивались. Почитание возраста и статуса так работает. Мало кто посмеет прервать учителя, как бы сурово он не гонял подопечного.
Не подумайте, я не жалуюсь. Это долгое занятие с редкими и краткими перерывами на то, чтоб отереть пот и выпить пару глотков воды, мне было нужнее, чем мастеру Чжао. Так что я реально благодарна старику за его муштру.
На вторую половину отведенного времени он заставил Чу перевернуть скамью. А меня загнал на нижнюю перекладину. Решил проверить баланс. Это не бревно, но за неимением лучшего сойдет. И падать, если что, невысоко.
В седьмом часу в закрытый ради срочного урока павильон постучались. Вызывали меня на грим и переодевание.
Мы раскланялись с учителем. Старый мастер высказал нам в спины напутствие:
— Девочка справится.
Мандраж, несмотря на ободрение тренера, присутствовал. Конечно, «воевать на лету» меня отправят со страховочными тросами. И стрелы, по которым побежит Цзыюй, не будут реально никуда лететь. Мне показали площадку, где установили конструкцию для «воздушного забега».
Представьте себе птичью присаду. Широкое деревянное основание, к его центру прикручен вертикальный шест, а уже к нему поперечная палка. Выглядит это, как очень большая буква «Т», образно говоря. «Стрелы» длинные и толстые. Шириной с мой большой палец, длиной с мамину руку. Бронзовые наконечники и утиные перья — чисто декоративные, ради схожести.
Бежать по стрелам мне предстоит на полутораметровой (от земли) высоте. Ниже нельзя, я должна находиться выше сестры Дайюй.Если оборвутся тросы, и я грохнусь, то и такой высоты хватит, чтобы свернуть шею. Однако — адресуется некоторым шипящим — не дождетесь. Это еще не птичий полет, но уже что-то около!
— Камера, мотор, начали!
Стрелы свистят в воздухе. Стреляют прицельно, но так, чтоб не задеть. Само «отбивание» стрел дорисуют позже. Моя задача — пробежать по конструкции «присад» и обозначить эти отбивания. То, что мастер Чжао вбил мне за минувшие часы в мышечную память.
Снимают с нескольких ракурсов, чтобы затем «слепить» динамичную картинку с плавными переходами. И разносторонне показать мой героический забег.
А когда я добегу до тех гадов, которые засели в кустах и осыпают нас с сестрой стрелами, мало там никому не покажется. Это уже следующий дубль…
— Снято! — выкрикнул Ке. — Закончили. Превосходная работа. Мастер Чжао, мое почтение.
Старик не вернулся в свой зал, сдав меня с рук на руки киношникам. Он остался на съемочной площадке. Скрестив руки на груди, стоял и наблюдал за процессом.
— Это дитя рождено в воздухе, — изрек седовласый мастер. — Ни разу даже не взглянула под ноги.
Слова мастера Чжао правдивы: я запомнила расположение присад за два пробных прогона. Мне искренне казалось, они для того и предназначены. Чтобы я знала, куда приземлять свою ноженьки, да в какую из камер в каждый отдельный момент времени устремлять решительный взор.
Только когда от меня отцепили тросы, забрали из онемевших пальцев бутафорский меч, я смогла перевести дух. Это был очень, очень долгий день…
Хлопок сначала прозвучал одиночный. Затем еще кто-то захлопал. Чу, уморительно сморщив глазки-щелочки, со всей души захлопала в ладоши. Лу Сюин запищала восторженно и присоединилась к овациям.