– Я не представляю, как мы все это объясним Татьяниному отцу. – Отец убрал пистолет в кобуру.
– Предлагаю вновь разжечь огонь и спалить к черту этот зал, – послышалось откуда-то сбоку, и я обернулась на голос.
Макс сидел на полу, весь, как и я, перепачканный кровью. Он щелкнул пальцами, и над ними появился огонек.
– Только скажите.
Глава 1. Жизнь била ключом, в основном по голове
Отец гнал машину по извивающейся как змея, узкой дороге вдоль лесной опушки. Холодная весна наконец уступила место припозднившемуся лету, которое вдохнуло новую жизнь в Ксертонь и ее окрестности. От мягких снежных шапок уже давно не осталось и следа, как и от тревог выпускных экзаменов. Мне стоило радоваться или хотя бы испытать ощутимое облегчение, ведь результаты превзошли мои скромные ожидания, однако я то и дело ерзала на сиденье, чувствуя себя как на иголках из-за выпускного.
– Что-то ты совсем притихла. – Костя мельком покосился на меня, продолжая держать обе руки на руле.
– До сих пор не уверена, что поехать праздновать со всеми – это хорошая идея.
– Ты готова.
– Ни к чему я не готова.
«Ася Черная вновь недооценивает себя, дамы и господа!» – почти пропел мне на ухо Каандор с заднего сиденья, и оттого, как неожиданно он подал голос, я подскочила.
– Заткнись.
Папа резко обернулся ко мне, полный невысказанного возмущения, и я поспешно постаралась объясниться:
– Нет-нет, я не тебе.
Костя мельком посмотрел в зеркало заднего вида, хотя прекрасно знал, что дух ему не покажется.
– Что, опять паясничает?
– Угу.
– Хоть кто-то сегодня в хорошем настроении, – ухмыльнулся отец.
– Именно это меня и пугает. – Я сложила руки на груди и отвернулась к окну.
Проносящийся мимо пейзаж успокаивал как никогда. Мне всегда нравилось, как преображался лес с заходом солнца. В сумерках все оттенки становились мягче, а атмосфера – таинственнее. Птицы замолкали, а воздух очищался от суматохи дня и с каждым новым вдохом наполнял легкие безмятежностью, помогая миру живых отойти ко сну.
Только на самом деле покой давно покинул эти края.
– Что, если вы с Денисом без меня не справитесь?
– Во-первых, нас далеко не двое сегодня в патруле, а во-вторых, мы прекрасно справлялись со своими обязанностями задолго до того, как ты вообще узнала о существовании вампиров и о том, кто ты сама.
Я закатила глаза.
– Раньше Ксертонь не была спорной территорией, которую хотят оттяпать себе сразу несколько кланов древних.
Отец пожал плечами.
– Жаль, конечно, что мать Стаса отошла в мир иной, толком так и не распробовав на вкус простую человеческую жизнь. Она была единственной, кто мог сдерживать другие вампирские кланы. На территорию настоящей чистокровной никто другой не положил бы глаз, если бы она была жива. Странный у вампиров, конечно, в этом плане кодекс чести. Ольга была взрослой женщиной, повидавшей многое. Именно ее семья владела лесопилкой и принимала к себе первых странствующих. Ксертонь – такой же ребенок Ольги, как каждый из Смирновых. Она прекрасно понимала риск, на который шла. Должно быть, она решила, что все ее воспитанники уже достаточно подросли и пора бы наконец пожить для себя. Что до Владимира, то я считаю, что доктор сделал своей жене настоящий подарок из любви.
– Подарить свой жене смерть в муках без возможности на спасение – довольно сомнительный подарок, не находишь?
– Нахожу. Но и с уважением отношусь к тому, чего Ольга желала для себя. О мертвых либо хорошо, либо никак. – Его ладонь скользнула по рулевому колесу. – Запомни.
– О Галине ты тоже готов сказать что-нибудь хорошее только потому, что она мертва? На всякий случай напомню, как они с Глебом похитили меня, хотели убить и в целом добраться до тебя.
Отец метнул на меня недовольный взгляд и сильнее сжал пальцами руль.
– Либо хорошо, либо никак. В случае с Галиной никак вполне подходит.
На это мне сказать было нечего, поэтому салон снова наполнила вязкая тишина. Лишь моя тревога за отца и Дениса, который стал мне хорошим другом после полугода совместных изнурительных тренировок, царапала внутри. Если хотя бы с одним из них что-то случится, пока я буду танцевать на выпускном или нежиться в бассейне спа-комплекса отца Ростовой, то не смогу себя простить.
Машина замедлила ход и свернула за ограду из высокого кустарника, который тянулся вглубь, скрывая территорию отеля от любопытных глаз. Строительство спа-комплекса Татьяниного отца закончилось не так давно, и Ростовы приготовились принимать первых посетителей, которыми и должны были стать мы с одноклассниками. Я достаточно скептически отнеслась к заявлению директора, что наш выпускной пройдет именно там. В голове не укладывалось, как мы в красивых платьях с традиционными лентами выпускников будем топтаться около хамама или стоять, как безликие манекены, вокруг бассейна. Я терялась в догадках, как выпускной совместим с поездкой в спа-центр, и не только я, однако скептицизм большинства одноклассников и их родителей растворился в воздухе, стоило директору упомянуть, что спа на деле больше похож на отельный комплекс, где выпускники смогут провести почти целую неделю за счет очень щедрого дарителя, который решил остаться неизвестным. Никто, конечно, не догадывался, чей же отец был спонсором, раз директор сохранила имя в тайне. Ну да, ну да. Татьяна же совсем не попадала под отчисление после распущенных обо мне слухов. Скандал таинственным образом утих, а Татьяна публично извинилась по школьному громкоговорителю – таким тоном, будто она зачитывала по бумажке кем-то заранее подготовленную речь, которая должна была удовлетворить мою жажду справедливости и спасти задницу Ростовой. У меня после дня открытых дверей проблем в жизни насчитывалось предостаточно, а сил в запасе оставалось критически мало, поэтому вести непонятно ради чего войну с мнимой королевой школы мне попросту казалось скучным. Смогла ли я простить Таню? Нет, однако за последние месяцы мы научились по крайней мере игнорировать друг друга, держа хорошую мину при плохой игре ради нашей общей подруги – Даши.