— Она же твоя мать! — Энни посмотрела на Нору, и ее широко распахнутые глаза помрачнели. — Как ты можешь думать о том, чтобы отправить ее туда, где за ней станут ухаживать чужие люди?
У Норы затряслись губы, когда она увидела осуждение в глазах дочери.
— Да что ты знаешь об этом? Я делаю все, что в моих силах. Почему я должна жертвовать собственной жизнью и ухаживать за матерью? Ни у кого нет права делать меня несчастной.
Корбан Солсек побледнел и весь напрягся. Таким его Нора еще не видела. Он пристально посмотрел на нее.
— Не нужно так на меня смотреть. Вам-то какое до всего этого дело? Какое у вас право вообще здесь находиться?
— Это я попросила его прийти, — отрезала Энни. — Мне нужно сделать сообщение.
— Тебе нечего сказать! — Нора буквально задыхалась от злости. — Мы с Джорджем — ее дети, и только нам решать.
Доктор Паттерсон поднял руку:
— Подобные встречи всегда очень эмоциональны. Давайте успокоимся и попробуем рассуждать трезво.
Энни тоже подняла руку. Нора сверкнула глазами в ее сторону:
— Энни, опусти руку, ты не в школе.
— Можно мне сказать несколько слов и попросить, чтобы меня не перебивали?
— Не нужно ехидничать.
Корбан наклонился вперед:
— Она вовсе не ехидничала. Она просто вежливо попросила вас заткнуться и послушать.
— Корбан… — Энни прикоснулась к его руке, как будто просила прощения.
— Я хочу, чтобы он ушел, — закричала Нора, раскрасневшись от гнева. — И немедленно.
— Так будет лучше, Энни, — ласково заметил Фред.
Девушка кивнула Корбану, не спускавшему с нее глаз, и что-то шепнула ему на ухо, после чего он поднялся с места и покинул конференц-зал.
— Теперь мне можно сказать? — спокойно спросила Энни.
— Это пустая трата времени, — заявил Джордж, взглянув на часы. — Я должен к часу дня вернуться на работу. У меня назначена важная встреча.
— Я скажу коротко. — Энни нахмурилась. — Я собираюсь забрать бабушку домой.
У Норы все похолодело внутри.
— Ты не можешь так поступать, Энни. Ничего глупее просто нельзя придумать.
— Не только могу, мама, но и сделаю.
Нора видела, что ее дочь полна решимости.
— Ты просто хочешь таким странным способом заставить меня почувствовать свою вину.
— Я хочу вовсе не этого.
Все вдруг разом заговорили, не соглашаясь с Энни, которую, казалось, ничем невозможно было пронять.
— Довольно. — Доктор Паттерсон вновь поднял руку, призывая собравшихся соблюдать тишину. — Мисс Гейнз, — начал он подчеркнуто спокойно, — сколько вам лет? Шестнадцать? Семнадцать?
— Восемнадцать, и я уже взрослая, доктор Паттерсон.
— Уже восемнадцать, но вы понятия не имеете о том, что предлагаете.
— Я ничего и не предлагаю, сэр. Я довожу до вашего сведения свое решение.
Нора опять стала возражать, к ней присоединился Джордж. Даже представитель социальной службы и терапевт ополчились на нее.
Энни смотрела на них как ни в чем не бывало и молчала.
— У меня есть доверенность, — наконец проговорила Энни.
— Что? — Джордж чуть не упал со стула. — Что ты сказала?
Нора еще ни разу не видела его таким расстроенным.
— У меня есть доверенность, которую дала мне бабушка, и я уже переехала жить в ее дом.
Нора уставилась на дочь:
— А как же твоя художественная школа?
— Я ее бросила. На следующий же день после того, как бабушку увезли в больницу. За это время я все подготовила в доме к ее возвращению. Я все вымыла, покрасила, сделала перестановку, закупила продукты. Мне помогали друзья: Сьюзен, Сэм, Корбан. Мама Сьюзен рассказала мне, как надо ухаживать за больным в домашних условиях, и многому научила меня. Она порекомендовала сиделок, дала список разных агентств и рассказала о правительственных программах помощи таким пенсионерам.
— Сиделки, агентства? — Джордж буквально вышел из себя.
Но Энни упрямо продолжала:
— Том Картер прикрепил в ванной ручки и поставил специальный шест в спальне. Он же сделал пандус на заднем крыльце для инвалидного кресла. Корбан будет приезжать по средам, чтобы я могла сходить за покупками. Все уже приготовлено.
— И кто же будет оплачивать все это?
— Мы с бабушкой. Она предоставила мне право распоряжаться ее денежным вкладом. К тому же у меня есть свои сбережения.