Азалия могла бы расспросить кого-нибудь, попытаться докопаться до истины, но… Ей не хватало решительности. Ни среди духов, ни среди садовников не принято быть на стороне Последнего, в таком случае усомниться в предсказании, заявлять, что Последний ничем не подтвердил его верность – пойти против мнения большинства. Выделяться из толпы совсем не в духе Азалии. Сливаться безопаснее. Ради безопасности можно пожертвовать своим мнением. Особенно пустоцвету.
Раз не получалось спросить, почему бы не подойти к проблеме с другой стороны? Можно же наведаться к Последнему. Вдруг одного взгляда на него хватит, чтобы всё понять? Вдруг сад в ужасном состоянии, а вид дома таков, что сразу выдаст преисполненную злобой натуру? Да, она незаметно подойдёт к саду и обязательно там что-нибудь выяснит.
Весь путь до края Азалия гадала, что же там увидит. И неожиданно для себя почувствовала сожаление от того, что родилась слишком поздно. Или умерла? Почему-то никто не мог ответить, как и когда закончила жизнь прошлая Азалия. Как бы то ни было, в своей нынешней ипостаси Мир без Последнего она не застала. Это порождало огорчение и смятение. И странное желание повернуть время вспять, чтобы… Чтобы что?
«Было бы лучше, встреться я с ним до перерождения», – единственное предположение, посещавшее голову.
Не решаясь встретиться лицом к лицу, Азалия брела вдоль зелёной стены, пока не наткнулась на просвет, а по звуку казалось, что кто-то ходит с другой стороны. Если заглянуть здесь, её ведь не заметят? В противном случае придумать оправдание будет гораздо сложнее.
Она тихо и осторожно слегка раздвинула ветки руками и увидела… Самый обычный сад. Такой же обычный дом. Совсем ничего жуткого и подозрительного. Всё выглядело настолько нормально, что на мгновение Азалия разочаровалась – успела по пути напридумывать всякого. Не сбывшегося.
«Мир его живёт без особых бед, и в голове порядок. Хозяин такого светлого дома зла делать не станет. Даже не подумает о нём».
Недоумение вновь настигло Азалию, и она приникла к ограде, рискуя получить в глаз не замеченной веткой. На каком основании злословили об этом садовнике? Может, со зрением проблемы, очевидных признаков не замечает? Стоит посмотреть на сад с другой стороны? Например, поближе к бездне.
И вот мимо пошёл Последний, неся охапку состриженных веток. Бодрый юнец, что-то напевающий под нос. Почему он казался знакомым? На языке крутилось имя, но у Азалии никак не получалось его вспомнить. Откуда? Чьё? Она точно ни от кого не слышала, как на самом деле зовут Последнего, но что-то настойчиво – до болезненных импульсов в голове – пыталось пробиться из самых недр памяти.
«Эр… Эн… И что-то между этими буквами… Да что я пытаюсь составить?»
– Рон? – имя само сорвалось с языка.
Азалии показалось, что Последний услышал. Отреагировал. Обернулся. Убедиться в этом не дали руки, схватившие за плечо и отдёрнувшие от ограды.
– Что ты творишь?! – возмущённо и удивлённо прошептала Роза, оттащив Азалию подальше от сада. – Сдурела к нему соваться?
«Обычно дурной меня называет Белладонна», – подумала отрешённо.
Причины повышенного внимания со стороны Белладонны Азалия не понимала, а та не могла ответить, всякий раз прерываемая запретом на разбалтывание тайн. Поначалу было некомфортно из-за ощущения, что вот-вот за что-то накажут, хотя правила точно не нарушала, и из-за ауры, заставляющей терять привычную сдержанность, но Азалия смирилась. Хочет общаться – ладно. Лучше потерпеть и привыкнуть, чем ругаться.
– М-мне просто было любопытно взглянуть на него, – робко ответила Азалия, взглядом уткнувшись в землю. – Я не собиралась соваться. Но… Надо же знать, как выглядит тот, кого нужно сторониться. Иначе встречу и не пойму… – врать подруге не нравилось, но позиция Розы ничем не отличалась от общепринятой, поэтому правду она не примет.
– На наше счастье, он почти не покидает свой сад.
Роза немного расслабилась, но всё же продолжала смотреть с тревогой и недовольством. Удивительно, как ей удавалось оставаться настолько очаровательной, даже хмурясь. Сведённые брови и надутые губки шли ей не меньше яркой, как у ребёнка, улыбки. Азалия непроизвольно окинула взглядом слегка разметавшиеся от ветра и быстрой ходьбы сильно вьющиеся белые локоны. Они ведь похожи. Как сказал один из стражей врат, в мире смертных могли бы сёстрами называться. Вот только Азалия была бы невзрачной младшей сестрой, меркнущей на фоне Розы. Бледное подобие, которому ставили бы в пример старшую сестру.
– Не волнуйся, я обязательно буду держаться подальше от Последнего, – Азалия натянула неловкую виноватую улыбку. – Раз уж он опасен для Мира, мне и подавно нечего ему противопоставить.
– Рада, что ты это понимаешь. – Вместе с выдохом выражение лица Розы быстро сменилось с возмущённого на виноватое. Она взяла Азалию за руки и тоже улыбнулась, забавно – по-детски – приподняв брови. – Извини, что была такой резкой. Ты ведь так добра ко всем. Я боялась, что ты из жалости попытаешься с ним сблизиться, наплевав на благоразумие.
«В чём-то ты права… Кажется, мне и правда его жаль».
– Всё в порядке, я пони…
Ответ Азалии оказался заглушён воодушевлённым криком внезапно появившейся Настурции:
– Вот ты где! Чер принёс… А, и ты тут… – Стоило ей заметить Азалию, как улыбка поблекла и в красноватых глазах промелькнула досада, смешанная с презрением.
Азалия поспешила освободить руки и отойти от Розы. Встречи с Настурцией были неизбежны и никогда не радовали. Казалось бы, раз обе дружат с Розой, почему бы не попытаться поладить? В чём проблема дружить втроём? Но каждый раз при появлении Настурции Азалии хотелось одного: убежать. Она от Последнего такой угрозы не ощущала, как от всех этих взглядов, слов, жестов, намекающих держаться подальше от Розы. А ведь с ней дружили многие, но отчего-то особенно яркой неприязни удостаивалась именно Азалия.
– Не буду вам мешать
– Ну что ты! Ты совсем не мешаешь, я просто не ожидала встретить и тебя тоже, – елейным голоском проворковала Настурция, приобнимая Розу за плечи. И улыбнулась так сладко-сладко, что легко было бы обмануться, если бы глаза не выдавали желание поскорее избавиться от третьей лишней. – Если у тебя нет дел, можешь тоже пойти посмотреть на гостинцы.
– Благодарю за приглашение, но я обещала помочь с цветами. Извините, что ухожу так поспешно.
Улыбнувшись на прощание погрустневшей Розе, Азалия поспешила удалиться. Однако ненадолго обернулась, чтобы проводить взглядом удаляющихся в противоположную сторону духов. Она никому не признавалась, но на самом деле находила внушающей беспокойство наивность Розы, которой обычно умилялись, называя истинной искренностью. Ладно в поведении Настурции не замечала ничего напрягающего: не приходилось сомневаться, что та ни за что не навредит Розе, но что если однажды она доверится кому-то по-настоящему опасному?
***
Дни новой жизни пролетали спокойно и однообразно, как и у всех не являющихся стражами духов. Несмотря на данные Розе заверения, Азалия продолжила приходить к саду на краю, хоть и хватало её только на то, чтобы подсматривать через просвет в ограде. И ведь сама до конца не понимала, почему в стороне держится. Настолько боялась попасться кому-нибудь за разговором, когда уже не оправдаешься банальным «я просто мимо проходила»? Потому что дело точно не в самом Последнем: чем дольше Азалия на него смотрела, тем сильнее убеждалась в безобидности.
Больше всего Азалию поразили глаза. Стоило один раз разглядеть цвет, как он навсегда засел в памяти. Чистые ярко-зелёные глаза, напоминающие о молодой траве. Скрытая за ними душа должна быть такой же чистой, и это подтверждалось тем, с какими любовью и старанием Последний ухаживал за садом.
«Как тебе удаётся сохранять настолько светлую улыбку, несмотря на такое отношение? Неужели тебя совсем не беспокоят одиночество, косые взгляды и злые языки?»