«Ничего странного тут нет. Не первую жизнь живу. Страннее было бы, не оступись я ни разу».
– Если бы всё было именно так… Если бы перерождение не стирало чувства, если бы они были настолько сильными, что станет невыносимо от понимания, что новой встречи не будет, если бы можно было умереть насовсем… Наверное, я бы выбрала смерть. – Она повернула голову и посмотрела на Розу. – Не знаю, в курсе ли ты: Азалии редко отдают кому-то сердце, но если уж делают это, то только одному за жизнь. Если избранник умрёт, мы выбираем остаться одни и скорбим до ухода. Быть неспособной оправиться от потери тяжело даже в одной жизни. Настолько, что некоторые выбирают ни с кем не сближаться. А если это сохранится при перерождении, лучше уж сразу в бездну шагнуть.
«Лучше, да нельзя. Баланс Мира может нарушиться, если не станет духа, ведь тогда исчезнут и его цветы… И что станет с душами, которые они должны были олицетворять?»
– У Роз нет такой верности, но… Твоя позиция мне близка. – Роза смахнула с коленей лепестки и выкинула голый стебель. – Я боялась, что иметь такое мнение странно и неправильно, но раз ты тоже так думаешь, то всё в порядке.
Внутри всколыхнулось нехорошее предчувствие, но Азалия не придала ему значения. Когда в тебе насторожённости больше, чем совести, легче лёгкого из-за ерунды встревожиться.
========== Глава 42. Когда беда постучалась в двери ==========
Разговор о любви и смерти почти успел затеряться в лабиринтах памяти к моменту, как очередная встреча с Розой заставила мимолётно – пока никто не видел – нахмуриться. Что-то не так. Что-то в её облике смущало. В нём как будто появилась… Серость? Нет, наверное, так тени легли. С чего бы Белой Розе сереть?
– Всё в порядке? – поинтересовалась на всякий случай, на что Роза ответила хорошо знакомой милой улыбкой.
– Разве может быть иначе?
Будучи не только наивной, но и непосредственной, Роза совершенно ужасна во лжи. И хотя голос прозвучал ровно, почти убедительно, Азалия успела заметить резкое, вовремя остановленное движение руки к шее. Понимая, что сейчас Роза тоже пытается наблюдать за её реакцией, Азалия не стала вести взглядом выше, а ответила лёгкой улыбкой и кивком.
– Славно. А то сейчас много кто на усталость жалуется: многие миры вошли в период перемен, вот и прибавилось работы как у садовников, так и у духов.
Ни одна история не течёт гладко, обязательно в каждом мире наступают резке поворотные моменты, зачастую идущие рука об руку с бедами, несчастьями, жертвами. В такие моменты мирам особенно нужна помощь, чтобы новый путь не оказался прямой – и короткой – дорогой к тупику, чтобы выдержать шторм, вновь обрести равновесие.
– Да, я тоже с таким столкнулась. Но всё в порядке – не впервой же. Вот только…
Роза глянула в ту сторону, где располагалось сердце, и Азалия воспользовалась моментом, чтобы посмотреть на шею. Ничего не удавалось разглядеть, пока удачный порыв ветра на приподнял волосы. На краткий миг, за который Азалии показалось, что за ухом у Розы появилось маленькое чёрное пятнышко неправильной формы.
Молчание затянулось, поэтому Азалия решила спросить:
– Тебя всё-таки что-то тревожит?
– Помочь саду Амала уже не получается. Неужели… – Роза вцепилась в юбку, оставляя на белой ткани безобразные складки. – Неужели его мир правда движется к концу? Неотвратимому. Садовники могут жить без садов? Мы вот возрождаемся, а что будет с ними?
Хотелось ответить совсем не обнадёживающим «ничто не вечно», но не эта прописная истина сейчас нужна Розе. Вместо слов Азалия обняла её и начала поглаживать по спине. Да, похоже, садовники смертны, и с этим ничего не поделать – таковы законы Мира, идти против которых не под силу никому. Да и вряд ли кто-то осмелится.
Пытаться в полной мере понять чувства Розы бесполезно. По крайней мере для Азалии. Пустота в её груди не способна любить со столь же отчаянной силой. Сама мысль о сильной привязанности к кому-то пробирала до дрожи и заставляла в какой-то момент устанавливать дистанцию даже с друзьями. Оттого выражаемое Азалией сочувствие – явное преувеличение настоящих чувств. Никто не станет копать глубже, если его устраивает предоставляемая картинка.
«Помимо Белладонны, – с досадой подумала Азалия, от нечего делать рассматривая кусты белых гортензии впереди. – Она всё ещё пытается откопать прошлую меня, будто считает нынешнюю ненастоящей. Разве не глупость?»
Из-за раздвинувшихся кустов показалась Настурция, на что Азалия тут же отреагировала ослабшей хваткой, но полностью прервать объятия помешала крепко вцепившаяся Роза. Впрочем, Настурция не спешила приближаться, а во взгляде, направленном на подругу, Азалия узнала то же беспокойство, с которым недавно смотрела она сама. Настурция тоже заметила что-то странное? Будучи настолько одержимой, она должна быстро улавливать любые изменения в Розе.
– Белое среди белого. А вы знаете толк в прятках! – с напускной весёлостью воскликнула Настурция.
Услышав её, Роза поспешила взять себя в руки, отпустила Азалию, расцвела в улыбке и бросилась к Настурции с короткими приветственными объятиями.
– О чём же вы тут так мило ворковали?
– О делах, – поспешила ответить Азалия, пока Роза из лучших побуждений не дала ответ, из-за которого взгляд Настурции станет ещё более колючим.
«Она всё хуже скрывает недовольство от моего присутствия. Кажется… С тех пор, как Роза решила поговорить об обречённой любви? Может ли быть, что изменения в ней начались уже тогда?»
– С каких же пор о делах говорят в столь интересной позе? – слова Настурции звучали дружеской подколкой, но Азалия чувствовала в них жёсткое предупреждение: «Я терплю тебя, чтобы не расстраивать Розу, но знай своё место и не позволяй себе лишнего».
– С тех самых, с каких устаёшь сильнее обычного.
– Да! Я просто очень устала и попросила обняться, – внезапно вклинилась Роза.
Настурция тихо фыркнула, не сумев полностью скрыть недоверие. Будто опасаясь чего-то, Роза сменила тему и предложила сходить к реке, мол, с ней Лютик поделился, что отвлечься от работы и расслабиться помогает пускание по воде венков из прибрежных цветов. Так почему бы не попробовать? Да-да, втроём! И хотя ни Азалия, ни Настурция не были в восторге от этой идеи, обе согласились.
Очутившись у реки, Роза вызвалась собрать для всех цветов и убежала. Стоило ей оказаться достаточно далеко, как Настурция перестала изображать дружелюбие. Бросившись к сидящей на траве Азалии, повалила её на спину и предостерегающе положила руку на шею. Духу не страшно удушье, но при должном умении можно повредить важные магические потоки.
– Если я узнаю, что ты причастна к этому – легко не отделаешься, – прошипела сквозь зубы Настурция.
– К чему именно? – уточнила Азалия, в самом деле не понимая, где провинилась.
Хотя догадывалась. Учитывая глазастость и неприязнь Настурции, она явно подразумевала причастность Азалии к едва заметной серости. Подозрение нелогичное, но объяснимое: чтобы избавиться от опасности, нужно определить её источник, а одержимость не даёт мыслить ясно и присуждает этот титул первой хоть сколько-то подходящей мишени.
– Не прикидывайся. Когда она уходила, ты смотрела туда же.
Да, Азалия попыталась снова разглядеть пятно на шее, когда Роза отвернулась. Это не повод давить на горло. Вздохнув, она заставила себя не поддаваться волне раздражения и не закатывать глаза.
– Смотрела. Потому что тоже заметила… Что-то странное. Это не делает меня причастной. Я тоже обеспокоена и пытаюсь понять, не показалось ли мне.
– Обеспокоена, – смешок. – Не завирайся. Ты только о собственной шкуре беспокоиться способна.
Азалия почти ответила, что ставить себя на первое место – это как раз нормально, а вот воздвигнуть на пьедестал кого-то другого и пренебрегать собой – что-то нездоровое, если только нет веских причин для обратного. Проглотить слова заставил блеск в глазах Настурции. Блеск, в котором тоже ничего здорового не было.