Гневно поджав губы, она прижала ладонь к чужому лицу и заставила отодвинуться. Посмотрела в глаза с вызовом, так не сочетающимся с образом хрупкого цветка. Поддаться означало попасть в паутину лжи. Добровольно замотаться в кокон, из которого не выберешься собой. Она давно упустила момент, когда всё бы закончилось короткой и почти безвредной игрой хищника с жертвой. Упустила ненамеренно. Просто по своей природе оказалась устойчива к лживым трелям.
– Старайся лучше. Для тебя это сложно, понимаю, но разнообразия ради попытайся выбить победу честным путём. А ещё лучше – научись обуздывать свои больные желания. Иначе можешь плохо кончить.
Сильный укус вынудил отдёрнуть руку. Гостья слизнула с губ кровь. Сквозь маску фальшивого облика проступили истинные черты, искажённые злостью. Да, пожалуй, с предложением прибегнуть к честности она перебрала… Это как предложить огню напиться воды.
– Посмотрим, кто из нас плохо кончит. Не расплёскивай яд слишком смело – не всех он возьмёт.
Гостья исчезла. Вздох, нервный из-за остатков раздражения. Она печально посмотрела на веточку сирени, брошенную на дорожку и грубо раздавленную. Было бы хорошо научиться скрывать ядовитую сторону. Со смертными-то разговоры долго не длились, удавалось сохранить нежный образ. А среди собратьев… Отчасти, потому и ушла она, что острым языком пускала яд и наживала неприятелей.
***
Сознание вернулось в тело… Хотелось бы сказать, но тела не наблюдалось. Сквозь то, что, вероятно, уместнее назвать душой или призраком, просвечивал пыльный потрескавшийся пол некоего заброшенного дома. Не слишком информативно, учитывая состояние Мира.
– Пиздец, – тихо выдохнула Азалия.
Весь словарный запас писателя оказался бессилен перед лицом открывшихся знаний. Воспоминаний. Не получалось и не хотелось описывать ситуацию цензурным словом. Остались только мат и желание взвыть. Что же, не такая уж она и непричастная: сама подписалась разгребать проблемы, да и в трагедии виновата не меньше остальных, ведь тоже сторонилась Последнего. Неважно, по какой причине. Причины были у всех, однако главное – итог.
Да и собственный конец не лучше. Сама себе мать, создавшая в утробе инструмент для спасения мира, и едва пережившая его рождение: теперь ясно, что на грани смерти Альбина тогда оказалась из-за разделения души.
В настоящий момент эта разделённая и склеенная душа висела бездна знает где и не имела ни малейшего представления о дальнейших действиях. Упавшая прядь казалась немного белее обычного, как и руки. Темнее, чем у духа, светлее, чем у человека. Одежда отчего-то превратилась в летучее многослойное белое платье, сильно напоминающее наряд одного духа.
– Всё равно не вмешаетесь? – слишком спокойно для сложившейся ситуации спросила Азалия пустоту, но в ответ получила тишину. – Похоже, возможность общаться с Порядком в любой точке Мира осталась где-то в теле, – подытожила и недовольно скривила губы.
К слову о теле. Хотелось бы знать, что с ним сейчас. Будь Азалия полноценным духом, уже бы отправилась на новый круг, а каковы для человека последствия падения именно в это озеро – никто не знал.
«Есть шанс, что физически я всё-таки мертва», – подумала с поразительной лёгкостью.
Кажется, с возвращением воспоминаний сразу за несколько жизней что-то в самом деле изменилось в Азалии. Или эмоции глушил шок, вызванный слишком большим объёмом информации, которую и по кусочкам переварить сложно. Картина мира столько раз крутанулась во всех возможных и невозможных направлениях, что новое восприятие ещё не успело сформироваться.
Порядок в голове когда-нибудь настанет, а пока стоило попытаться понять чуть больше о нынешнем состоянии. Азалия обернулась. Сзади обнаружилась дверь. Судя по всему, выход. При попытке схватится за ручку пальцы прошли насквозь, а вот в дверь упёрлись. Без какого-либо ощущения давления. Просто не получалось двинуться дальше. Значит, возможности покинуть дом не имелось.
На ум сразу пришло одно конкретное место. То, где самое то оказаться без пяти минут мертвецу. Могила настоящего мертвеца, путь к которой всеми забыт. Чтобы убедиться в догадке, стоило подняться на второй этаж.
Кажущийся знакомым путь довёл до не менее знакомой спальни, где на кровати неподвижно лежал Ирис. Отличная возможность попытаться его вылечить, да вот незадача – призвать кристалл не получилось. Похоже, и здесь без тела никак. Азалия сделала вид, что села на кровать – всё же привычнее принимать знакомые положения в пространстве, а не застревать в предметах – и присмотрелась к посеревшему от тонкого слоя пыли лицу. Просыпался ли он хоть раз после того, как передал записку с подсказкой?
Тишина и сумрак давили, усиливая ощущение нахождения в просторной, но всё-таки могиле. Ещё и день смерти Амала ярко вспыхивал в памяти. Она ведь тоже всё видела, хоть и не могла разделить силу чужого горя, но тоже ощущала леденящую пустоту из-за его ухода. Всё же Амал был дороже жизни для Розы. И верил в Редрона. С его уходом на сцену Мира вступила трагедия.
Взгляд переместился с лица Ириса ниже. Из-под слегка сдвинутого шарфа показалось пятно на шее. Азалия неосознанно потянулась к нему. Темнота болезни переползла на полупрозрачный пальцы, оставляя на месте себя чистую светло-фиолетовую кожу. Веки дрогнули. Азалия тут же отдёрнула руку. Ирис проснулся.
Запоздало охватили стыд и неуверенность. Как теперь смотреть в глаза? Пока Ирис искал единомышленников, не прекращал безрезультатные споры, она трусливо стояла в стороне, хотя и разделяла мнение. Трусость хуже глупости. Осознанное предательство. Хотелось исчезнуть, но сама ведь пожелала научиться не сбегать. И уже поздно куда-то деваться.
Скрипнула кровать. Ирис медленно сел, ещё не до конца сбросив оковы сна. Растерянно потянулся к шее, ощупал, будто потерял что-то. И в недоумении посмотрел на призрачную гостью.
– Азалия? – тихий вопрос сам сорвался с губ, и Ирис замер, поражённый ещё не окрепшим, но уже вернувшимся голосом. А ещё глядел так, будто десятки лет не видел.
Что же, отчасти её и правда давно тут не было. Азалия-дух ушла раньше Амариллис. Раньше, чем Последний только пригрозил Ирису, что следующий визит ничем хорошим для него не окончится. Просто этого никто не заметил. И не должен был.
– Не знаю, к кому именно вы сейчас думали обратиться, но вы в любом случае правы. Имя у нас одно. – Азалия повела плечом и отвернулась, чтобы не смущать вниманием и без того выбитого из колеи Ириса.
Он определённо не надеялся однажды вернуть голос. Азалия тоже сомневалась, что получится. Предполагала возможность вытянуть яд при помощи очищения, но и только. И уж тем более не думала, будто способна на что-то в нынешней форме.
– Если получится вернуть тело, то постараюсь вылечить вас полностью, – пообещала она, водя взглядом по обшарпанной стене. – Это меньшее, что я могу для вас сделать.
– Вы не обязаны к тому же… – судя по напряжённости в голосе, Ирис тоже заметил потемневшие пальцы. – Это может оказаться опасно для вас.
– Мне предстоит пропустить через себя весь яд Мира. Если при этом меня не хватит, чтобы очистить вас и Реда, какой в этом смысл?
– Понимаю ваше желание помочь Реду, однако же нас ничего не связывает.
Азалия вздохнула. Да, не связывает. А должно было. Даже если бы это не помогло предотвратить трагедию, ей следовало занять конкретную сторону.
– Мне следует хоть так извиниться перед вами. Потому что я… Она… – Азалия запнулась. Считать ли духа частью себя или это другая сущность? Тем более отчасти речь шла о другой жизни. – Дух тоже не считала, что Ред заслужил такое отношение. Не верила, что он обязан принести в Мир беду. Однако вы узнали об этом только сейчас, потому что дух слишком боялась идти против большинства. Что для неё особенно непростительно. Потому что… – Ещё одна запинка. Азалия не понимала, почему решила выложить всю правду Ирису, но сделать это оказалось ожидаемо сложно. – Потому что из-за неё он здесь.
– Из-за неё? Что вы имеете в виду?