Улыбка Реда вышла ничуть не лучше её – тут не о радости подумаешь, а о том, что на глазах вот-вот проступят слёзы, и Азалия не смогла найти ободряющих слов. Не знала, можно ли вообще ободрить кого-то настолько убитого, израненного, потерявшего веру в себя. Не знала, имеет ли право, раз представляет собой только половину искомого. У неё и чувства-то другие. К другому. Наверное. Всё стало слишком запутанно. Где кто? Если души переплетены, можно ли любить только одну часть или всё-таки нужно рассматривать целое? Нельзя исключать влияние на личности всех составляющих.
Глядя на всё это, Гиацинт фыркнул и закатил глаза.
– У вас сейчас точно самокопания на первом месте? Вам ничто не мешает продолжить страдать, когда разойдётесь. Или тебе, – он посмотрел на Азалию, – душой быть так понравилось?
– Н-нет, – спешно и пристыженно ответила она.
Правда же. Ей сейчас нужно позаботиться о кое-чём более материальном, нежели чувства. Азалия подошла к кровати. Она не какой-то там магический практик, поэтому смотреть на «спящее» тело было странно. Совсем не как на отражение в зеркале.
Стоило коснуться себя, как душу затянуло внутрь. Стало темно. Вернулись ощущения. Холодная одежда, жестковатая кровать под спиной, щекочущий нос запах пыльного дерева. Самочувствие не лучшее: слабость, отголоски боли в лёгких на каждом вдохе, ноющая голова и неохотно отступающее онемение. Глаза открыла медленно, а всё равно стало больно от тусклого света. Он показался до рези ярким.
Азалия не спешила садиться. Смотрела на потолок и заново привыкала к телу, которое сейчас ощущалось грузом. Таким, что проявлялось желание выйти. Но даже если это возможно – не стоит, так что она всё же поочерёдно пошевелила руками, повернула голову на одну сторону, на другую, осторожно села не без помощи Ириса.
– Как вы себя чувствуете?
– С учётом произошедшего… Приемлемо.
Первым делом она не сумку стала проверять, вещи в которой могли пострадать из-за воды, а подняла рукава. Выдохнула облегчённо. Оба браслета на месте. Только потом заглянула в сумку. Содержимое сухое и целое. Детальнее потом рассмотрит.
– Мы можем вам чем-то помочь?
– Пожалуй, сначала мне нужно немного времени прийти в себя. – Азалия поправила рукава и повернула голову к Гиацинту. Тот вопросительно приподнял бровь. – После не могли бы вы проводить меня до врат? Мне определённо пора домой, но… Чертополох вот уже столкнул, а если и по пути встретимся… Или не с ним, но…
– Провожу, – прервал он сбивчивые оправдания.
– С-спасибо… – поблагодарила с кивком и вновь обратила внимание на Ириса и Реда.
Вместе с телом вернулись и видения, позволяя увидеть тянущуюся между перьями связь. Гораздо более сильную, чем могло показаться Реду – а иначе бы не уловили её обычные глаза, как ни фокусируйся. Связь сердец, а не каких-то там подвесок, они лишь стали символом, конкретным передатчиком.
«Поможет ли им отсутствие посторонних ушей?»
Спустив ноги с кровати, Азалия, будто ожидая подвоха, потыкала носком пол и встала. Подвох она действительно предполагала, но не со стороны старого пола, а со стороны собственного организма. Хорошо знала, на какие подлости он был способен раньше в периоды слабости. Но сейчас ноги вполне себе слушались, не подгибались на каждом шаге, хотя в целом состояние не обнадёживало. Добраться бы домой, а там упасть и… Хороший вопрос, как сегодня со сном получится.
– Гиацинт, мы можем отойти? Я бы хотела поговорить с вами наедине.
– Мы можем оставить вас, – спешно предложил Ирис.
– Нет-нет, я всё равно хочу немного размять ноги перед возвращением, а вам стоит беречь силы.
Не дожидаясь ответа, она спешно вышла из комнаты, спустилась вниз и осталась возле лестницы. С опаской опёрлась на не внушающие доверия перила – своей устойчивости доверяла ещё меньше. Прислушалась. Неизвестно, понял ли Гиацинт намёк, однако следом пошёл. Остановился рядом. Скрестил на груди руки.
– Так чего тебе надо? – поторопил, определённо решив, что инициативность и оперативность не в списке сильных сторон Азалии.
– Да в целом ничего… – протянула, нервно проведя пальцами по задней стороне шеи. – На самом деле я хотела оставить их вместе. Может, без свидетелей всё же найдут смелость приговорить… И не для лишних ушей их личное дело.
– Хотелось бы.
– А, но… Если не против, я была бы рада узнать, как же вы оказались здесь. Я понятия не имела, как выйти из сложившейся ситуации, и уж точно не предполагала, что всё разрешится так.
– Меня позвала Колокольчик, когда Редрон побежал к Сердцу. Его привело… – Гиацинт пожал плечами. – Он назвал это чутьём. Собственно, я просто немного помог.
– Вы знаете, откуда у Реда раны?
– Он уже пришёл с расцарапанной щекой и порванным ухом. Из воды вылез обожжённым.
– Понятно…
«Видимо, магия постаралась. Что же, всё больше склоняюсь к тому, что чутьё звали Аламеей. Не знаю, как дозвалась до Реда, но такая осведомлённость ожидаема от неё и Порядка. Вряд ли бы он промолчал, оказав услугу».
– Вы и в этот раз знали, что спасёт кто-то другой? – прошептала недовольно, отведя взгляд в сторону.
«Предполагал».
Глядите-ка! Заговорил-таки! Вот уж неясно, радоваться или нет сохранившейся связи: едва ли она принесла и принесёт впоследствии что-то хорошее. Зато новые витки головной боли точно будут. А потом ещё плату за дополнительные услуги потребуют. Не оказанные.
– То есть уверены не были, а всё равно бездействовали? Гляжу, не так-то вам нужен Мир.
«Я удержал душу и сохранил тело. Человек не способен столько провести под водой. Для души неестественно зависать».
– Да-да, отмазались.
– Ты чего там бормочешь? – на этот раз в голосе Гиацинта послышался интерес. Хотелось верить, что не к возможному съезду крыши.
– Решила поговорить с одной с… Статуей, – хотелось, конечно, применить другое слово.
– С Порядком что ли?
– Да. К сожалению, когда дело касается его, понятия «приватность» для меня в Мире не существует. Он всё слышит и видит, говорит прямо в голову и совершенно бесполезен, когда случается беда.
– Для трусихи ты очень дерзко о нём высказываешься.
Азалия пожала плечами. Да. Сама удивлена, хотя, вспоминая духа, это та самая черта, упрямо проносимая из жизни в жизнь; можно растерять остатки смелости, воли, решимости, уверенности, памяти, но не яд, особенно любящий выливаться на одного конкретного индивида. Да и что он ей за слова сделает? К своим холодным кристальным рукам уже прибрал, дальше разве что Тенью сделает, а тут согласие нужно.
Через некоторое время они вернулись в комнату. Значительно легче атмосфера не стала, и всё же что-то между Редом и Ирисом произойти успело: они перестали настолько избегать смотреть друг на друга. Держались всё так же на расстоянии: Ирис сидел на кровати, а Ред вжимался в дальнюю стену. И пока Азалия размышляла, насколько корректно чем-либо интересоваться, Гиацинт времени на деликатность не тратил:
– Вы поговорили?
– Да, мы кое-что прояснили… – подтвердил Ирис, вдруг решив, что между досками пола можно разглядеть вселенскую истину. – То есть прояснили мы достаточно, просто надо это всё… Осознать? Оказывается, старые заморочки одним лишь разговором не отогнать.
– И на том ладно. Привести в порядок мысли сможете и порознь, а сейчас, если все со всем закончили, нам пора расходиться. Рад видеть, что ты бодрее мертвеца, но не перенапрягайся.
– Ты прав. Хоть мне и лучше, не знаю, сколько ещё продолжу бодрствовать. Азалия, – он всё-таки оторвал взгляд от пола. – Спасибо вам.
– Я всего лишь вытянула немного яда. Повезло, что это вернуло голос, но для полного исцеления надо вытянуть оставшееся, а пока я не могу этого сделать.
– Не только за меня спасибо. За всё то, что вы уже сделали и что собираетесь сделать.