Вместе с дыханием немного выровнялись мысли, и тогда Азалия заметила, что отражение в стекле переговорной, рядом с которой она сидела, какое-то странное. Не стена напротив, а… Отпустив ноги, сев вполоборота, Азалия всмотрелась в отражение и с удивлением обнаружила тот самый покинутый иллюзорный мир.
Из отражения на неё смотрела та похожая и всё-таки совсем другая девушка с голубыми глазами, а за её спиной – сцены из иной – невозможной – жизни. Где есть бабушка и дедушка. Где дядя не потерял жену. Где братья старше, потому что мама не оказалась при смерти при первых родах и не боялась вторых. Где Рон никуда не уезжал, не сходил постепенно с ума, а сама Азалия не провела школьные годы в больнице.
Она подняла руку и не почувствовала пальцами холодной гладкости стекла – они погрузились внутрь, как в воду. Значит, вот один из выходов: вернуться в ложный мир.
Закусив губу, Азалия обернулась. Пока она была увлечена рассматриванием иллюзии, стена напротив тоже обратилась стеклом, вот только в нём отражалась отнюдь не утопия. По другую сторону мелькала реальность, но только мелькала – здесь уже ладонь коснулась стекла, оставила отпечаток. Его тут же захотелось стереть рукавом. Это-то возможно. В отличие от отпечатков, оставленных жизнью на сердце.
Потери. Одиночество. Отвратительно важная миссия, не только принёсшая с собой готовый вот-вот раздавить груз ответственности, но и столкнувшая в пропасть боли. Похороны одних и попытки свести счёты с жизнью других. Чудовища, порождённые бездной и разумом. Моменты, что заставляли трястись и задыхаться от ужаса. Как угрожали, били, топили… Азалия не считала свою жизнь ужасной, пускай реальность не без тяжёлых моментов. Чтобы ни случилось, можно понять, принять и двигаться дальше. По мере сил и возможностей. Если рассматривать только свою жизнь, исключив из неё последние полтора месяца. Однако с ними и с чужим довеском… Не положено комнатном цветку столько выдерживать.
И как же бессердечно напротив невзгод выставлять жизнь мечты, готовую встретить с распростёртыми объятиями. Только руку протяни, сделать шаг решись. Да вот не шагалось. Азалия снова села на пол и в него же уставилась, не желая смотреть ни в одно из отражений, вместе с тем не находя ни сил, ни смысла уйти – скорее всего, в других местах то же самое увидит.
«Не надо этого. Просто. Пожалуйста. Не надо».
Она устала. Она правда очень устала. И, говоря честно, с радостью ушла бы в мир, где больше не будет больно и плохо. Она не герой, сколько бы в него ни играла, и не может спасти даже себя. Сломанная кукла, заброшенная в ящик. Зачем всё это? За что? А если правда позволить себе погрузиться в вечный сон? Да, из-за этого умрёт мир. И не один. Но ведь она ничего не узнает, не почувствует. Главное – забыться как следует. Азалия не сомневалась: если согласиться сдаться, качественное забвение ей обеспечат.
В конце концов, глобально до конца миры довела не она. Немного причастна, но вообще-то вопрос спорный. Вина и вклад в любом случае не настолько велики, чтобы разгребать это всё. Терпеть. Кто довёл, тот пусть лицом к лицу с последствиями сталкивается. А не она – беспомощный пустоцвет.
Губа изнутри была уже искусана до крови. Здесь никто её не увидит, не осудит за сделанный выбор. Если и есть шанс закончить всё быстро и безболезненно, то сейчас. Второго акта извращённого милосердия не будет.
Азалия посмотрела на запястья. Она правда настолько сломлена, чтобы предать всех, кто верит в неё? Поставить крест на их чаяниях? И своих. «Сдаться всегда успею», – звучит неплохо, но… Не пора ли уже «успеть»? Не пришло ли время для того самого загадочного «всегда»?
Тишина резко заполнилась шумом: на улице начал хлестать по окнам жуткий ливень. Свет замигал. Азалия тут же напряглась, вскочила на ноги. Смена обстановки не радовала. Совсем.
В те краткие мгновения, когда тьма сменялась светом, Азалия видела на другом конце коридора человеческий силуэт. С каждой вспышкой он становился всё ближе. Тело сковал страх. Хах. Действительно. Стать бесстрашной она тоже не успела. И теперь не могла сделать и шагу. Только дышать через раз, широко распахнутыми глазами наблюдая, как приближается нечто.
Вместе с этим она чувствовала шеей пульсацию, расходящуюся от раны на каждом ударе сердца.
– Чего же ты медлишь? – искажённый двоящийся голос отражался от стен, вибрировал в черепной коробке. – Уходи, пока можешь. Ты же не из тех, кому без трудностей жизнь не мила. Так почему упускаешь единственный шанс?
Даже если бы нашлись слова, Азалия всё равно не смогла бы ответить: из горла вырывались только сдавленные хрипы.
– Сейчас никто, наконец-то, не помешает принять самостоятельное решение. Никакой судьбы и навязанной роли. Никаких обязательств. Твоё собственное решение. Ради себя, а не других. Тебе разве не хватило испытаний? Пришло время перестать быть жертвой. Или страдать нравится? Не похоже. Ну же. Не задерживайся здесь.
Вспышка – силуэту остался лишь шаг. Тьма – подбородка коснулся палец, заставляя держать голову поднятой. Вспышка – перед собой Азалия увидела себя же. Чёрную.
Вот оно: источник иллюзии – она сама. Её слабый отравленный разум. Тогда… В момент проблеска воли, излишне живучего упрямства… Нужно воспользоваться этим единственным шансом. Либо выйдет, либо всё закончится.
– Ты права, – почти беззвучно ответила Азалия, – страдать мне совсем не нравится. И я задержалась.
В руке появился кристалл. Одним резким движением она проткнула острым концом рану на шее.
***
Стоило стихнуть очередной волне боли и кашлю, как Азалия поняла: в этот раз она действительно вернулась в Мир. Правда, не в дом-ловушку, а некую пещеру, воздух в которой полностью пропитал яд бездны.
Не потеряться во мраке помогали только видения. Оказывается, их можно использовать и так. Хотя полагаться полностью нельзя: они способны показывать скрытое, материально не существующее, но это лучше, чем шарить вслепую, рискуя в итоге пойти не туда и сорваться в пропасть.
Впрочем, прежде чем хоть куда-то идти, стоит минимально о себе позаботиться. Азалия достала из кармана платок и приложила к шее. Судя по пятну, кровит немного, и всё же так лучше не оставлять. Поэтому она наощупь протёрла рану антисептиком – на фоне пережитого жжение совсем не ощущалось – и заклеила пластырем. И вот теперь можно думать о том, как найти выход.
Возможность не врезаться в стены и не спотыкаться на каждом шаге, конечно, радовала, но вот совсем не помогала не потеряться. Попытаться позвать кого-нибудь из духов вариант плохой: им здесь совсем плохо станет. Возможно, даже тем, кто в саду на краю живёт – там дышится в разы легче.
Попытаться обратиться к Порядку? А не опасно ли подавать здесь голос? Точно ли он способен мысли слышать, Азалия так и не разобралась, а ещё есть шанс, что из-за концентрации Хаоса это недоступная для него территория.
Азалия ещё раз посмотрела на цветы-подвески. Если нельзя привести кого-то к себе, можно привести себя к кому-то. Пускай и едва заметная, от рододендрона всё же тянулась золотистая нить. Хоть дух на другом конце, хоть Редрон – подойдёт любой вариант, лишь бы наружу вывел. Азалия решилась доверить свою судьбу нити.
Удивительным образом тёмная пещера, по всей вероятности, являвшаяся логовом врага, пугала гораздо меньше светлого офисного здания. Всего лишь из-за наличия выхода? Не хотелось думать, что случится, если надежда не оправдается.
Ходы не выглядели запутанными, почти не встречалось развилок, двигаться медленно приходилось из-за блёклости нити и новизны места. Шагать осторожно, стараясь уловить посторонние звуки раньше, чем поймают её.
Холодок пробежал по спине. Нервно оглянувшись, Азалия всего на мгновение заметила кого-то в особо тёмной выемке. Ускорилась, теперь уже чаще смотря по сторонам. То тут, то там снова мелькало нечто, однако не нападало, только смотрело. Во взгляде чувствовалась заинтересованность, а в облике виделась… Роза. Белая, но чёрная.
Из-за этого Азалия вспомнила чёрную себя. А ведь они похожи: дух Азалии и Настурция. Глобально их действия мало чем различаются. Обе готовы из-за единственной потери положить на жертвенный алтарь мир со всеми его обитателями. Разница в масштабе. Немного – в последствиях. И в том, что Азалию раньше прибрал к рукам Порядок, а иначе она точно так же могла бы угодить в лапы Хаоса.