Рана чесалась, соблазняя содрать покрывшую её корку, и это совсем не помогало сосредоточиться на просмотре программы конференции: Азалия изучала ту давно и уже не помнила, куда именно хотела заглянуть. Накатывали тревожные мысли: не стоило ли остаться дома? Но это могло иметь смысл только с позиции самочувствия, ведь жизнь – не игра, где фраза «я в домике» – оберег от всего, дом не безопаснее другого случайного места. Найти могут где угодно, и раз так… Лучше не подставлять дом под удар.
Заметив, что автобус приближается к нужной остановке, Азалия перебралась к выходу и попыталась высмотреть коллег. Больше всего в этом помогла примечательная внешность Клементины, которая, похоже, недавно обновила краску на волосах и теперь особенно хорошо выделялась в лучах переменно выплывающего из-за облаков солнца.
«Все уже собрались?» – подумала не без печали, всё-таки теплилась надежда, что кто-то окажется более поздней пташкой.
Первой её заметила Клеменс и помахала рукой, Азалия ещё из автобуса выйти не успела. Три другие коллеги тоже обратили внимание, но сдержаннее. Нессы среди них не было – хотя она тоже очень хотела посетить конференцию, выбрала подменить одну из сегодняшних сотрудниц. И наказала обязательно принести свежих каталогов.
– Прошу прощения за задержку, – извинилась Азалия после обмена приветствиями.
– Ой, да брось, ты даже не последняя, – махнула рукой Клеменс.
– Кто ещё остался?
– Дебора же… – Клеменс слегка нахмурилась и щёлкнула пальцами. – А, да, она ж только на этой неделе решение приняла. Я уж и забыла, что тебя не было. Как отдохнула?
«Да так, на озеро съездила… Кукухой», – ответила мысленно.
– По врачам ходила. Нужно будет своему результаты кучи обследований принести, а записи все на крайне неудобное время были. Ещё и тут не ешь, а там потом весь день вырубать будет…
– Кажется, ты за эти три дня врачей больше посетила, чем я за год обычно.
Азалия пожала плечами. Будь её история правдой, наверняка так и получилось бы: у Клеменс хорошее здоровье, она в прошлом году ни разу не была на больничном, в отличие от болевшей каждый сезон Азалии.
В ожидании Деборы они обсудили, как прошла на работе последняя неделя, какие заказы предстоит выполнить на следующей. Много их поступило. Правильно говорила Клеменс в феврале: весной людей тянет на цветы и романтику, да и свадебный сезон маячил на горизонте – для него заказы часто поступали сильно заранее, чтобы точно нашлось свободное окно к нужному времени.
Дружелюбные собеседники, интересные темы, голубые лоскуты неба меж облаков, тёплые поглаживания солнечных лучей и пахнущий весной ветер… Азалия расслабленно улыбнулась. Всё-таки она правда любила цветы и соскучилась по таким спокойным разговорам о них. Да даже о мыслях. Чем дальше, тем чаще для неё цветы отождествлялись с духами – уже не самая приятная тема. Подумаешь о них – задумаешься о и Мире, а там и о миссии… Слово «букет» тоже в первую очередь ассоциировалось с помешанностью Последнего.
«Я просто хочу снова думать о любимых вещах без трагичного подтекста».
Дебора – энергичная студентка с бесконечной тягой к смене образа – появилась минут через десять и уже на подходе начала беззаботно щебетать о свалившихся по пути неприятностях. Шла к остановке, а знакомый путь перегородил обвалившийся строительный кран – пришлось делать крюк. Пока обходила, фонтан воды вышиб крышку канализационного люка, Дебора чудом не попала под удар, а потом с минуту искала, по какому номеру звонить в таком случае. В дороге попала в три пробки из-за нелепо странных, судя по новостям, аварий. Ещё и автобус заглох. Хорошо, что не на полном ходу.
Пока кто-то посмеивался вместе с Деборой из-за сконцентрировавшихся в одном утре приколов судьбы, Азалия тяжело сглотнула, почувствовав укол совести. Всё перечисленное – в самом деле случайности или всё-таки аномалии, связанные с состоянием Мира и сада на краю? Если второе, ей нужно как можно скорее вернуться к очищению, а не прохлаждаться. И неважно, что сейчас даже Порядок погонит прочь.
– Расслабься! Раз Дебора в порядке, то в переживаниях нет смысла. Всё уже случилось и прошло, – сказала Клеменс, по-своему истолковав напряжённое выражение лица Азалии.
Пришлось натянуть улыбку и кивнуть, в реальности не разделяя чужую точку зрения. Однако мрачные мысли действительно пора отложить до лучших – что же это за определение у «лучшего» должно быть? – времён, потому что они уже на подходе к месту проведения конференции, и ближайшие часы стоит посвятить именно ей. Иначе, правда, лучше б дома осталась.
Кажется, здание перед ними – бывший завод. Азалия окинула его взглядом. От фасада так и веяло индустриальным духом – никакой изящности, только суровый красный кирпич и чёткие формы. Всего два этажа и, видимо, чердак, но из-за высоты потолков тянуло как минимум на четыре. Нос почти улавливал запах чёрного дыма, когда-то коптившего стены ближайших домов, и даже небо над зданием казалось затянутым чёрными облаками. Казалось же, да? Это просто воображение или непрошенные видения о прошлом, так ведь?
Азалия спешно опустила голову. Что-то после возвращения видения барахлили, на что она не сразу обратила внимание: большую часть жизни так проходила. Вот только теперь так быть не должно. Или виной всё ещё слишком большое количество поглощённого яда?
Возле входа стояли красочные баннеры и цветочная арка, не оставляющие сомнений, что гости пришли по адресу. Столпотворения не наблюдалось, поэтому Клеменс предложила сразу сделать общую фотографию и отправить ту Нессе. А чтобы фотография действительно получилась общей, она с завидной беззастенчивостью выдернула на пять минуток ближайшую девушку-волонтёра – одну из тех, кому поручено помогать искать вход.
– Улыбочку! – жизнерадостно протянула блондинка в цветастом жилете.
Зажатая между Клеменс и Деборой, Азалия постаралась изобразить убедительную улыбку, неловко показывая знак мира. На общих фотографиях она привыкла отсутствовать и оттого не знала, как лучше встать.
Так некстати вспомнилось, что в трагических историях коллективные снимки часто являются предвестником беды. Краем глаза Азалия заметила что-то красно-оранжевое, но, обернувшись, ничего и никого не заметила. Подозрительных ощущений тоже не наблюдалось: воздух не душил, не кололся, не пестрел бензиновыми разводами.
«Кто-то просто нёс цветы… Или оделся так… Не всё то Нерисса, что такого же цвета».
– Что там интересного углядела? – поинтересовалась Клеменс; всё-то она замечает!
– Да так. Показалось, кто-то букет заносил.
– Для стенда, наверное. Слышала, новую пену покажут, с которой цветы прям сильно лучше стоят. Ладно, мы-то чего на улице топтаться продолжаем! Пошли тоже внутрь.
Только сейчас Азалия заметила, что остальные коллеги уже успели зайти, пока она витала в облаках мнительности.
– Ты куда после открытия пойдёшь? – спросила Азалия, одновременно предъявляя билет.
– Хочу посмотреть выступление о продвижении в соцсетях. Я собираюсь в следующем году походить на курсы, и Несса предложила уменьшить количество смен и вместо этого помочь с соцсетями. Ездить меньше буду. А ты что приметила?
– Там в зале, где потом показы будут, сначала расскажут о новых трендах для букетов разных категорий. В последнее время какой-то идейный ступор был, надеюсь, почерпну там свежих мыслей.
«И лишний раз удостоверюсь, что идеальный букет невозможен».
– Потом расскажи что-нибудь интересное!
Азалия кивнула: да, обязательно. Но сначала нужно немного осмотреться, занять место в главном зале и дождаться открытия.
Здание внутри во многом соответствовало наружности: для таких случаев и существует стиль лофт. Помимо большого зала по периметру огромного свободного пространства располагались ещё восемь поменьше, хотя для конференции использовалось только четыре, остальные – помещения для организаторов или просто закрыты. Между входами в залы расположились стенды различных цветочных и околоцветочных фирм, а также стол книжного издательства, кофе-точка и бесплатные закуски. И множество цветочных фигур, украшений; много людей не из сферы пришло просто чтобы посмотреть на своего рода выставку. Если отойти направо от главного зала, можно найти уборные и ничем не перекрытую лестницу на второй этаж.