«Интересно, что там… Указателей и вывесок никаких нет. Наверное, там тоже помещения только по случаю арендуют. Всё равно интересно подняться. Потом, может, выдастся минут десять-пятнадцать…»
От коллег Азалия отбилась довольно быстро. И вроде немного жаль, что не с кем сразу обсудить увиденное, – уж чего-чего, а сходу заводить на месте новые знакомства она и не умела, и боялась – а вроде и настроение такое, что поддерживать беседу не хотелось, но чтобы ходить вместе молча нужен другой уровень отношений.
Посвящённое букетам выступление оказалось настолько интересным, что захотелось если не прямо сейчас, то хотя бы завтра выйти на работу и составить пару-другую новеньких букетов, руководствуясь старательно набранным в заметках на телефоне конспектом. Даже с фотографиями!
«Словно в универ вернулась. Но там нам только от руки писать разрешали, – подумала с улыбкой, выделяя заголовки. – Прям так и перешлю Клеменс, когда перечитаю».
Во время десятиминутного перерыва Азалия подошла к стенду с книгами. Флористика, менеджмент и маркетинг, саморазвитие… Привлекала только первая категория. Читая аннотацию книги, обещающей научить лучше всех обращаться с самыми капризным цветами, Азалия снова уловила боковым зрением… Что-то. Красно-оранжевое мгновение, вновь не оставившее следа, только горчащее послевкусие тревоги.
Книгу она всё-таки взяла, и тут же поспешила в третий зал, где должны рассказать о тонкостях работы с набирающими популярность сортами цветов. Тоже очень увлекательно, однако эти знания на практике быстро не применишь.
Выступление закончилось. Отойдя в сторону от двери, Азалия заглянула в буклет. Сейчас в расписании большинства залов шёл перерыв на обед. Есть не хотелось. Вместо этого она предпочла бы посидеть в тихом месте подальше от людей. Самое время заглянуть наверх.
Больше никто не направлялся к лестнице, и Азалия притормозила перед ней, вдруг засомневавшись, а можно ли туда? При проведении подобных мероприятий обычно запирают двери, которые не стоит открывать, и перекрывают проходы стойками с вытяжными лентами. Здесь же ничего подобного не наблюдалось. Ни знака запрещающего, ни хотя бы приклеенной к стене бумажки.
Что не запрещено, то разрешено. Всё равно чувствуя себя школьником, разгуливающим по коридорам посреди урока, Азалия поднялась наверх. Каждый размеренный эхом шаг казался слишком громким, и не покидало ощущение, что вот-вот появится охрана и потребует объясниться.
Обдало холодом. На миг Азалия подумала, что, возможно, не стоило оставлять пальто в гардеробе, но вот уже она оказалась на втором этаже… И не было там ни людей, ни ветра. Только хорошо освещённое полукруглое фойе, – если можно это так назвать – обставленное серыми и кофейными пуфами. Середина ощущалась пустой – наверняка здесь предполагалось что-нибудь воздвигать во время мероприятий. Да ту же ёлку новогоднюю. Под потолком висели крупные деревянные конструкции в виде геометрических фигур и сильно спущенные вниз трековые светильники. На ближайшей стене тикали огромные часы. Тоже деревянные. В стороны расходились коридоры, созданные при помощи не доходящих до верха перегородок: метра два, от силы два с половиной.
«Но окна видно только с одной стороны».
Обойдя половину фойе, Азалия села и достала телефон. Отчиталась Розе, что всё хорошо, поинтересовалась делами – она ведь к Дальрену сегодня отправилась. Всё выглядело так, что хоть у кого-то личная жизнь налаживалась. За сестру оставалось радоваться и молиться о хорошем исходе: в жизни будто бы началась белая полоса, и пускай ту ничто не омрачает. Хотя бы в ближайшее время.
У меня всё ок. Кино смотрим. А самочувствие твоё как?
Марафон не пробегу, а так неплохо.
Сильно устанешь – пиши. Заедем за тобой. Нечего в автобусе шататься.
Азалия ответила согласием, одновременно подумав, что всеми силами постарается не дёргать лишний раз Розу. Закинув телефон в сумку, она упёрлась руками в пуф и уставилась в потолок. Нет, похоже, ветер всё-таки был: деревянные конструкции едва заметно покачивались, слышалось тихое поскрипывание тросов. Протяжное, беспорядочное… Угрожающее.
Тишина, пустота и яркий свет всё больше напрягали: очень уж напоминали то иллюзорное офисное здание. Да, достаточно спуститься, и вот уже вокруг будут люди. Много людей. Настолько, что начнёшь нервничать из-за толпы. Достаточно достать телефон, сделать пару простейших действий, и можно услышать чей-нибудь голос. И за окнами здесь отнюдь не черно…
«Показалось?»
Холод скользнул по рукам и разбежался мурашками по рёбрам. Глубокие тени между потолочными балками… Это просто игра света, да? И шевелятся они из-за движения фигур… Нет. Невозможно. Азалия резко вскочила, до дрожи в пальцах вцепилась в ремень сумки.
Шею закололо в районе раны. Тело отказывалось двигаться, а от кончиков пальцев начало медленно расползаться онемение.
Взрыв. Ещё один. Азалию оглушило на несколько секунд, а когда восприятие восстановилось, впереди уже разгоралось пламя. И виделось в нём что-то ненормальное, непомерно хаотичное. Слишком резко двигалось. Слишком высоко взвивалось. Пожарная сигнализация не реагировала. Снизу доносились крики. Грохот. А по лестнице с ленивой невозмутимостью поднялась Нерисса.
Азалия бы пустилась наутёк или хотя бы отпрянула, но была вынуждена оставаться на месте, неотрывно наблюдая за приближающейся угрозой. Лицо обдало жаром. В едва моргающие глаза будто кинули песком. На секунду вернулись видения.
Аура Нериссы стала в разы хуже, а некогда светло-карие глаза почернели. Прямо как у Последнего после обострения. Она не в себе. Однозначно не в себе, раз не пытается выбраться из здания. Дух просто не способен спокойно стоять в окружении огня!
«До сих пор ли это Нерисса?» – усомнилась, смотря в глаза: за ними или друга душа, или родная претерпела радикальные изменения.
Большой палец мазнул по шее, надавил на синяк, сдвинул вниз платок и грубо сорвал с раны корку. На плечо легла рука и сжала с силой. Ещё не до крови. Точно до синяков. Азалия попыталась скинуть руку, но получилось только неощутимо слабо дёрнуть плечом.
– Всё могло бы решиться мирно, прислушайся ты ко мне в самом начале, – протянула Нерисса тем самым ядовито ласковым голосом.
– К тебе ли? – уточнила Азалия недоверчиво.
Ей вот очень хотелось рвануть к ещё не перекрытому пламенем выходу. Каждая вспышка, каждый хлопок заставляли вздрогнуть. Пускали волны страха по нечеловеческой половине души. Ещё бы тело слушалось! Никакие усилия не позволяли сделать и шагу. Нерисса рассмеялась, – одновременно мелодично и искажённо – наблюдая за потугами, отразившимися глубокими складками на лбу и сведёнными бровями.
– И ко мне тоже. Я всегда была здесь.
– Не припоминаю, чтобы хоть когда-то тебя слушалась…
– И очень-очень зря.
Правая рука все ещё мертвенной хваткой держалась за ремень сумки, где настойчиво вибрировал телефон, тогда как левая висела безвольно. Один за другим удалось согнуть пальцы. Вот так. Ещё немного.
– Не могу согласиться. Так ты здесь со мной помереть решила?
– А ты бываешь догадливой. – Снова рассмеявшись, Нерисса подалась вперёд, так, что между их лицами остались считанные сантиметры. – Не хочу оставлять тебя умирать в одиночестве – это всё-таки очень грустно. Хочу убедиться, что мышка до самого конца не покинула мышеловку. Верь во что хочешь.
Жар и дым заполняли помещение. Дышать становилось труднее. Азалия скрипнула зубами, не оставляя попыток вернуть контроль над телом. Охваченные пламенем часы скрипнули. Треснули. Нижняя половина циферблата грохнулась на пол. Разлетевшиеся в стороны куски горящего дерева чудом никого не задели. Один полыхал менее чем в полуметре от ног Азалии. Она не могла посмотреть вверх, но точно знала: огонь добрался и до потолка.