Кровать в детской стояла возле окна. После купания Азалия уселась на краю и всё смотрела на небо, ожидая наступление темноты. Да вот не привыкла же тогда засиживаться долго, за день утомиться успела, и как ни боролась со слипающимися глазами, уснула раньше, чем зажглись первые звёзды.
Среди ночи её разбудила Линнея и полусонную срочно потащила на улицу, набросив сверху чью-то очень уж большую для ребёнка куртку.
– Горим! – из всего сказанного Азалия разобрал только это. И тут же проснулась.
Они вчетвером стояли снаружи, смотрели на горящий дом и ждали приезда пожарных. С неба светила холодным оком полная луна. Бабушка и дедушка перешёптывались, мол, хорошо, что Роза в гостях сейчас. Лучше пусть пепелище застанет, чем пожар. Азалия слушала их вполуха. Взгляд её был прикован к окну на чердаке. Там кто-то есть. Она снова видела эти странные магические переплетения. Как будто знакомые…
«Роза!»
Разве та могла оказаться дома? Из-за чего вернулась? Почему никто об этом не знает? Здесь бы вопросами задаться, а не полагаться на вещи, которые никто больше не видит.
Однако мысль, что сестра в опасности, мигом вытеснила все прочие. Неожиданно для всех Азалия, сбросив куртку, побежала к дому. Первой среагировала Линнея, но только когда она уже почти оказалась внутри. Поэтому не успела остановить.
Был ли у Азалии план? Ни разу! Только цель: добраться до ведущей на чердак лестницы. Та на втором этаже. А ещё она вертикальная. И в тот момент Азалия не подумала даже о том, что может не суметь подняться.
Она ни о чём не думала. И мысли, и окружение смазались в одно большое и мутное оранжевое пятно. Трещащее, ревущее. Было очень ярко и горячо. Особенно рукам – по ним что-то успело ударить, но Азалия и это проигнорировала. Было страшно. Очень-очень страшно. Что-то внутри истерично вопило, требуя вернуться, а ноги отказывались повиноваться воплям и несли вперёд.
На середине лестницы до второго этажа Линнея схватила Азалию за руку и попыталась поднять, но та начала сопротивляться. Необычайно активно. Всё порывалась подняться наверх.
– Да что на тебя нашло? Куда ты?
– Роза там! На чердаке!
– Она у подруги, – возразила Линнея, всё-таки сумев взять Азалию на руки.
– На чердаке! – упрямо повторила Азалия, пытаясь вырваться.
Линнея держала крепко, а Азалия всё крутилась, вырывалась, повторяя одно и то же и почти плача от бессилия. Им нельзя вот так уходить! Нельзя! Роза там! Точно-точно там! Да, ей нечем доказать. Но это правда.
Линнее пришлось сдаться. Она попросила точнее назвать место – всё-таки чердак большой – и сказала возвращаться к бабушке и дедушке. Однако не успела отпустить, как хилое тельце обмякло.
Азалия очень плохо переносила высокие температуры и потеряла сознание именно от жара, а не от дыма. А когда пришла в себя в больнице, не смогла вспомнить подробности ночи. И никто их так и не рассказал, только руки несколько дней отчего-то болели, а Линнея приходила мазать их странно пахнущей мазью. Боль прошла, а вместе с ней забылась и страшная ночь.
Пока история не повторилась наоборот.
========== Глава 54. Условный герой на больничной койке ==========
Не требовалось открывать глаза, чтобы понять, где она сейчас находится. Всё было слишком хорошо знакомым: запахи, тихие из-за расстояния звуки, матрас, подушка, одеяло, да даже одежда.
«Только вчера я подумала, что давно не была в больнице и лучше бы и дальше тут не появлялась. Это же было вчера?»
Если продолжать лежать с закрытыми глазами, реальность чудесным образом не рассосётся. Может даже к счастью, потому что рассасывающихся реальностей Азалии хватило. Что же, потолок выглядел совсем неинформативно, как и безликие светлые стены, вторая койка оказалась пуста, а на тумбе обнаружилась сумка.
В целом, самочувствие казалось не таким уж плохим. Першило в горле, у корня языка ощущалась противная горечь, которую очень хотелось смыть. Продолжала зудеть рана не шее, ныли синяки и тело в целом – явно из-за ударов об пол при попытках встать. Азалия села и потянулась за телефоном – поверить время. Движения отдались в голове слабой гудящей болью. Неприятно, и всё же легко отделалась. Пускай она ещё не видела новости, сомневаться не приходилось: есть погибшие, а есть те, кто скоро пополнит их список.
Возможно, эти смерти на её совести. Даже если Нерисса не устраивала пожар, а просто появилась там, где суждено было произойти чему-то плохому, Азалия не сможет отбросить мысль, что виновата. Что без неё не было бы и жертв. С этим придётся жить дальше. Жить и надеяться, что чувство вины не усугубится.
«Ещё и Нериссе глаз выбила, – Азалию передёрнуло. – Зато, учитывая реакцию… Возможно, мой план сработает».
Взгляд упал на руки. Пожар стал триггером для возвращения воспоминаний. Довольно размытых, но всё-таки отвечающих на вопрос, откуда на руках шрамы, теперь осталась одна загадка: кто и как их скрыл? Догадка имелась, да только мертвеца расспросить сложно, хотя и возможно, если решиться обратиться к Аламее. Но имелся другой человек, с которого стоило начать.
Раньше Азалия не придавала этому большого значения, а теперь не могла выкинуть из головы: иногда Роза как-то особенно внимательно смотрела на её руки. Словно что-то проверяла. И хмурилась. Как если бы сталкивалась с неким очень неприятным напоминанием.
«Думаю, мы скоро увидимся. Роза не могла не отреагировать на новость о взрыве. В отличие от остальных, она знала, что я там была. Хорошо хоть родителям о планах не рассказывала…»
Пока от нечего делать Азалия копалась в телефоне, проверяя накопившиеся уведомления и новости, в палату, как по заказу, зашла Роза со стаканом воды. Она застыла в дверях, а после метнулась к койке, чуть не смяв стаканчик и не расплескав воду.
– Аззи! Как ты? – выпалила, отставляя стакан и обхватывая лицо руками.
– В порядке. Живая. Не разваливаюсь.
Азалия позволила себя повертеть, рассмотреть, сдерживая тихий смешок. Не располагала ситуация к веселью, просто… Роза и сама скоро поймёт, насколько мало смысла в её действиях. Раз так спокойно вошла в палату, значит, не только что в больницу заявилась, и о состоянии знать должна достаточно. Ничего нового лицо не сообщит.
Так и получилось: Роза отпустила её, тихо отругала себя за импульсивность и быстро вышла из палаты. Вскоре вернулась с ещё одним стаканом воды, его тоже поставила на тумбу, а к койке пододвинула стоявший возле шкафа стул, предварительно сняв с того рюкзак, на который Азалия только сейчас обратила внимание.
– Я себе за водой ходила, но ты ж, наверное, тоже пить хочешь. Держи, – Роза кивнула в сторону стакана, и Азалия с благодарностью взяла его. – Ты точно в порядке? Слабость? Головокружение? Болит что-нибудь?
Осушив стакан, – наконец-то исчезла горечь и горло подуспокоилось! – Азалия прислушалась к себе. Нет, состояние и правда удивительно неплохое. Мутило ещё слегка, как от пребывания на солнцепёке, от чего избавят несколько часов отдыха.
«Если это очередная подачка Порядка, то очень надеюсь, что мне не выпишут за неё счёт».
– Не идеально, но достаточно сносно. Как будто просто перегрелась. И перенервничала… К слову, о нервах, родители же не в курсе, что я в больнице?
– Нет… Они звонили. Сама понимаешь, когда заходит речь о флористике, мы в первую очередь думаем о тебе. Ну, и о Нессе ещё… В общем, я сказала, что ты со мной и прилегла. Решила, уж лучше огребу за обман, если станет хуже, чем вот так сразу беспокоиться заставлю. Знаю же, что и ты этого не хочешь.
– Да, я бы предпочла оставить их в неведении.
– С ними получилось, а вот с Роном – нет. Он тоже звонил, – пояснила, заметив вопросительный взгляд. – Попыталась ту же отговорку скормить. Не вышло. Говоря честно… Я не сильно-то и пыталась его обдурить. Он и так, как вижу, много знает о том, насколько тебе сейчас на самом деле неспокойно живётся. И его к тебе всё равно вот так просто не пустят. Так что просил сообщить, когда выпишут.
Азалия понимающе кивнула. В отличие от родителей, Рона поздно оставлять в неведении и пытаться уберечь его нервы, так что можно и правду рассказать. После недавней ночи нахождение в больнице в неплохом состоянии – не такая уж стрессовая новость.