«Мы верим в тебя и будем верить».
Поблагодарив со слабой улыбкой, увидеть которую собеседнице всё равно не дано, Азалия попрощалась и убрала руку с браслета. Но ведь правда, где это видано, чтобы мир спасали втихую? Условный герой лежит на больничной койке, но не из-за травм, полученных в масштабной битве с угрозой, а потому что потерял сознание от перегрева и не смог добежать до выхода. Условный герой умеет разве что глотать яд, смотреть на ауры и кривенько бить кристаллом. И только единицы знают, что вот это – герой, у него вроде как важная миссия, но в её успех из сторонников единицы действительно верят, и даже высшая сила, которой по идее больше всех надо, в случае неудачи скорее и плечами пожать не соблаговолит, просто поставит крест на неудачном эксперименте.
Этой ночью спалось Азалии очень плохо. Нет, её не мучали кошмары, не утягивало в болото искривлённой реальности воспалённое восприятие. Всё куда банальнее: мешали мысли. В первую очередь о погибших из-за пожара. Сейчас их около двадцати человек.
Двадцать человек не пережили день из-за неё. Не сравнится с тем, скольких сгубила Белая, но она это делала хотя бы осознанно и ради освобождения бога. Азалия же оказалась не в то время не в том месте, хотя могла выбрать остаться дома. Тогда всё ограничилось бы ею? Как будто лучше, но на самом деле так тоже нельзя, потому что с гибелью «героя» партия заканчивается для всех. Как же скверно жить в мире, где нужно выбирать из двух зол и нет одновременно и правильного, и приемлемого варианта.
«Станет ли лучше, если я не вернусь? Снова сделать так, чтобы обо мне забыли, и остаться в Мире… Правда, Рон не забудет. Но он же видит иногда глазами Реда. Ему не хватит этого для успокоения? – Азалия повернулась набок и сжала наволочку. – Хоть Аламею спрашивай, к чему какой выбор проведёт. Только ж она может выбрать не отвечать».
Азалии не нравилось принимать решения и брать на себя ответственность. И это тоже совсем не по-геройски. Но, видимо, какой мир, такие и герои, а мир-то тоже вырос трусливым, эгоистичным и любящим перекладывать ответственность да хоть на собственноручно сотворённый труп.
***
Утро не принесло с собой никаких неожиданностей. Азалия чувствовала себя лучше, чем вечером, и Эмилю не оставалось ничего другого, кроме как сдержать слово и выписать. Она переоделась в заранее принесённую Розой чистую одежду, попутно пожалев о павшем в огне плаще, снова скрыла шею платком и села ждать сестру возле регистратуры. Морально готовилась ко встрече с Роном – лучше бы на пары пошёл, честное слово.
– Ты уже здесь. Долго ждала? – уточнила Роза, забирая сумку, где лежали тапки, щётка, ещё одежда и прочие вещи, сложенные на случай долгого пребывания.
– Минут пятнадцать… Я не засекала. Ты одна?
– Нет, он тоже приехал. Снаружи остался.
Азалия попыталась не выглядеть разочарованной, чтобы Роза не поняла её неправильно и не убежала прогонять Рона. В целом-то она совсем не против встречи, просто волнительно очень. В последнее время их либо сводили неприятности, либо ими оборачивалась встреча. Немного поговорить спокойно довелось только во время совместной жизни, и то – точно ли спокойно? То у одного, то у другой душа не на месте была. Иногда в прямом смысле.
Роза заметила, что Азалия не торопится вставать, и нахмурилась. Наклонилась, всматриваясь в лицо. Настолько внимательно, что захотелось вжаться в металлическую спинку.
– Всё в порядке? Мне его послать? Или всё-таки плохо себя чувствуешь?
– Нет-нет. Задумалась просто. Он там… Сильно переживает?
– Не сильнее, чем… Недавно. Наверное. Может, таблетками закинуться успел. Если не против, лучше выйди поскорее. Пожалей нервы этого… Кхм… – Роза кашлянула, подавляя рвавшееся наружу ругательство. – Не самого здорового человека.
– Так и сделаю.
Оставляя позади Розу, Азалия поспешила на улицу, где под хмурым, но пока не грозящимся пролиться дождём, небом мерял шагами дорожку такой же хмурый Рон. Руки в карманах, напряжённая челюсть, взглядом в асфальт упёрся. Если бы не территория больницы, точно бы курил стоял, но сам же выбрал не оставаться за забором.
Стоило приблизиться, попасться на глаза, как Азалия тут же оказалась заключена в объятия. Крепкие и всё же не лишённые осторожности. Она тихо вздохнула, обнимая в ответ. От расстёгнутой кожаной куртки пахло табаком. Неприятно. Но зато это точно её Рон, а не слишком хорошая иллюзия. Настоящий. Больной на голову, с охапкой вредных привычек, колючий, конфликтный и, нужно признать, всё равно любимый. Не только как друг детства.
– Ну как? Теперь спокойнее? – Она подняла голову и провела рукой по волосам.
Рон фыркнул, но не отстранился, а, наоборот, подался руке навстречу. Прищурил глаза ненадолго.
– Теперь – да. А всю ночь места себе не находил.
– Роза должна была сказать, что я уже совсем в порядке, меня просто не хотели отпускать.
– Сказала. Мне нужно было увидеть самому, чтобы убедиться.
Опустив руку, Азалия провела большим пальцем по щеке, обводя залёгшую под глазом тень. Перевела взгляд на искусанные губы. Что-то подсказывало: не стоит здесь и сейчас расходиться.
– Этого хватит? Я домой сейчас, а ты что делать будешь? Сможешь пойти на пары?
Молчание в ответ. Рон посмотрел в сторону, нервно дёрнул плечом. Да тут и без слов понятно: не сможет. Больная голова так просто не успокаивается. Ей нужно больше времени, чтобы убедиться в реальности. Однако Рон не собирался об этом говорить. Не хотел давить и навязываться? Только ж Азалия не против провести время вместе, если это необходимо, и потому она решилась на предложение:
– Поехали с нами. Если всё равно других дел нет, давай посидим вместе.
«Кто знает, когда ещё нам выпадет такой шанс».
========== Глава 55. Вопреки противоречиям ==========
Когда приехало такси, никто не захотел занимать переднее сидение, поэтому Азалия оказалась зажата между Розой и Роном. А по ощущениям – между двумя доберманами, готовыми порвать глотку любому, кто слишком близко к ней подойдёт. Судя по тому, как вцепился в руль таксист, он тоже ощущал эту ауру сторожевых псов.
Хотя Азалия понимала: в действительности тихая агрессия, колючесть – искажённая форма беспокойства, страха. Есть такие люди, которые в ответ на стресс обрастают колючками. Агрессивными. В ситуации, когда Азалия бы, не выдержав, расплакалась, та же Роза припечатала бы кого-то лицом об стол. Или что-то. Или руку об него отбила. Лишь бы другой понял, что продолжать в том же духе – опасно. Даже если в реальности это блеф.
Сложно было для Азалии понять, принять и одобрить такую модель поведения, но не ей других исправлять и направлять на путь истинный, тем более что это может быть гораздо эффективнее в ситуациях, когда нужно действовать, а не дрожать в углу или замирать в нерешительности.
«Как бы всё сложилось, спасай я мир в их компании? Если серьёзно – вряд ли хорошо. Жертв бы прибавилось, да и только. Но… Хоть я и знаю, что при столкновении с той же Нериссой они могли бы не только не помочь, но и помешать, вспоминая, что она способна запудрить мозги Рону, с ними спокойнее. Лишь бы друг с другом не сцепились».
Многое тянулось из детства. Азалия тогда редко контактировала с другими детьми. И не всегда удачно. Иногда дети враждебны, агрессивны по отношению к тем, кто на них не похож. И Азалии прилетало за то, что посмела выделяться. Волосы слишком светлые. Глаза не как у других. Так ещё и слабая и робкая – самое то, чтобы поупражняться в издёвках. Одному такому особо борзому Роза сломала нос и чуть не сломала руку – успели разнять. Азалия тогда испугалась очень, так что остальные драки в основном случались вне её поля зрения. О многих она так и не узнала, просто со временем догадалась.
«Но это Роза. А с Роном я почти не оказывалась среди других детей. Кто знает, смог бы он тоже отложить разборки? Я вообще удивлена, что не подозревала о его конфликтности, пока сам не рассказал о проблемах в саду. Его правда настолько успокаивало моё присутствие? – Азалия украдкой посмотрела на Рона. – Возможно ли, всё то, что он испытывал среди людей – тоже влияние Отражения? Чувства, которые хотел бы, но не мог испытать бог?»