Редрон молчал, скрипя зубами. Сейчас нужно дойти, а не ругаться. Не нарываться, чтобы не преградили дорогу. Вот только он тут был не один, а спутница совсем не отличалась терпением.
– Отошли! – рявкнула Белладонна. – Если хоть кто-то попытается помешать – казню на месте!
Она угрожающе махнула рукой, и от растопыренных пальцев хлёсткими тонкими плетьми взметнулись нити готового вцепиться в чужое сердце заклинания. Белладонна не шутила. Совсем. Убьёт любую помеху, даже если впоследствии будет наказана за злоупотребление полномочиями.
Угроза сработала. Духи продолжали враждебно коситься, перешёптываться, но не подходили. Источаемая ими неприязнь окутывала невидимым плотным облаком, тисками сжимала грудь, но Ред заметил это только когда они ступили на тропу, ведущую к ядру, и дышать неожиданно стало легче. Несмотря на то, что воздух здесь был наполнен магией Порядка и раздражал горло. Дыхание Азалии тоже стало затруднённым, лицо исказила гримаса боли.
– Мы идём в зал, – пояснила Белладонна уже когда они оказались в кристальном коридоре. Из-за гладкости пола пришлось замедлиться. – Если повезёт, там будет живая статуя – это Порядок. Он не всегда там. То заранее появляется, то позже… А может и не появиться.
– А что он из себя представляет? – уточнил Ред и поёжился от вида духов, спящих в стенах в ожидании прорастания.
По тому, с каким отвращением Белладонна произносила имя Порядка, Ред ожидал услышать гневную тираду, но она только повела плечами. Окружающая её конфликтная аура тоже потухла, от залитого костра осталось только облако пара. Значит, и ей свойственно бояться «по привычке»?
– Совершенно бездушное существо, – тихий ответ едва не поглотили отражающиеся от стен шаги. – На моей памяти самовольно заявляться к нему и стоять прямо, смотря в глаза и что-то требуя, могла только Азалия… Нет, может, до неё был ещё кто-то – просто я не застала, не помню. Но после – никого.
Редрон чуть крепче прижал к себе лёгкое тельце. И где только пряталась в нём эта сила, смешанная с безрассудством? Ей бы жить спокойно, цвести, а не окрашивать себя то в красный, то в чёрный. Белый так легко испачкать, но так сложно вернуть в изначальное состояние.
Когда они зашли в зал, тот был пуст. Белладонна не сдержалась – обхватила себя руками. Редрону тоже хотелось если не уйти поскорее, то спрятаться. От этой давящей неестественной правильности, в которую он – драный, шрамированный и заражённый – особенно не вписывался.
– Выходите! Сейчас же выходите! – крикнула Белладонна; голос не слушался её, дрожал, срывался, но она продолжала звать, пока в центре зала не возникала статуя с очередным одолженным обликом.
Невидимая сила заставила Редрона положить Азалию на пол и отойти. Повинуясь движению руки Порядка, её поглотил выросший из пола кристалл. Истоптанный цветок в оковах чистейшего льда. Одновременно красиво и пугающе.
– Для чего это?
– Чтобы зараза не распространялась дальше.
– Вы сможете её спасти? – с замиранием спросила Белладонна.
– Почему я должен это делать?
Редрон подавился воздухом. Его предупреждали о бездушности… Но чтобы настолько? Гадать не нужно, в кого пошли духи. Вот только они хотя бы не знали о случившемся и просто проявляли стадную твердолобость, тогда как Порядок… Он точно всё знал!
– Отчасти, но она тоже дух, – встрял Ред. – Разве дух сможет снова прорасти без половины души? Разве потеря духа не станет нарушением порядка? В вашей природе его поддерживать, так и следуйте ей.
– Не связаны, а так похожи, – прокомментировал Порядок требовательное высказывание. – Чтобы не допустить исчезновение духа, достаточно очистить душу, но этого не хватит, чтобы вернулась именно она, – он кивнул в сторону Азалии. – Если она не желает возвращаться, если желание жить недостаточно сильно, её не спасти. Потому что без воли не очистится сердце.
Синхронный смиренно-горестный вздох вырвался у Редрона и Белладонны. Желание у них одно на двоих: чтобы очнулась, но никто не может осуждать, если Азалия не захочет возвращаться к жизни. Даже будь у неё впереди только мирные дни в родном мире, груз пережитого непременно омрачит их. Усталость души и оковы воспоминаний способна сбросить – если повезёт – только смерть. В отличие от Редрона, от чьей жизни зависит существование мира, Азалия имеет право выбрать себя, своё благо, каким бы его ни видела.
– Вам дело какое, эта будет или перерождённая?
Вопрос Порядка застал врасплох. А ведь правда. Им нужнее дух, а не человек, который в итоге уйдёт, и хотя видеть сам факт смерти естественным образом пугает, по сути же это не она. И для них уход с перерождением в виде духа скорее будет возвращением Азалии. Однако чему-то внутри этот вариант решительно не нравился, только слова никак не подбирались, чтобы в них недовольство облечь. Первой ответ нашла Белладонна.
– Потому что это несправедливо по отношению к ней – умереть, как только закончилась миссия. Уйти, не увидев результата, не убедившись, что силы потрачены не зря… Это неправильно. А если у неё остались планы? Дела, которые всё ещё хочется закончить? Нам спешить некуда. Мы дождёмся. Дух же всё равно вернётся, разве не так?
– Вернётся.
– Ну, вот и всё. Искренне дорожить кем-то, значит ценить его благо, как своё. Мне… Да что уж там, – Белладонна с глухим смешком покосилась на Реда, – нам она дорога и в нынешней форме. И дело нам есть до желаний, и больно будет, если смерть их перечеркнёт. Перерождение вообще-то та ещё лажа для перерождающегося! – воскликнула под конец и в сердцах махнула рукой.
Редрон был полностью согласен с услышанным. Да, его тоже возмущало именно это. Пренебрежение желаниями Азалии и грусть от того, что её просто выкинули после использования.
В мерцающих, но беспощадно пустых глазах Порядка промелькнул интерес, будто ему не безразличен был ответ на вопрос, будто правда хотел разобраться в чужой нелогичности.
– Ни вы, ни я в любом случае не имеем достаточно влияния на итог. Я выведу яд, остальное за ней.
Слова Порядка поставили точку, и следовало бы уйти, раз больше ничего не сделаешь, однако Редрону очень хотелось прояснить один момент:
– Почему становиться спасителем пришлось именно ей?
Белладонна, уже развернувшаяся к выходу, замерла и прислушалась.
– Потому что у нас контракт.
– В таком случае она тоже должна была что-то получить.
– Собственных сил ей бы не хватило, чтобы ты оказался здесь.
– Она заключила контракт чтобы…
– Не болтай лишнего, – перебил Порядок и посмотрел в сторону Белладонны.
«Ей нельзя знать о прошлой сущности садовников?» – догадался Ред и понимающе кивнул.
– Чтобы закончить то дело?
– Да. Взамен она согласилась взять ответственность за последствия твоего появления.
– В таком случае… Не будь я причастен к распространению яда… Не будь меня здесь вообще… Ей бы не пришлось разбираться с Чёрной?
Порядок кивнул. Повисло молчание. Разрастающееся чувство вины узлом скручивало внутренности. А ведь Редрону казалось, что чувствовать себя паршивее уже некуда. Ещё чего! Зачем только спрашивал? Судя по источаемой Белладонной ненависти, точно не стоило. Она схватила Реда за рукав и потащила из зала, храня молчание до тех пор, пока они не оказались на другом берегу. Даже прогонять других духов не пришлось – настолько концентрированной была враждебность в ауре.
– Всё из-за тебя! – крикнула Белладонна, отпихивая от себя Реда. Её трясло, а на щеках проступили фиолетовые пятна. – Мне было всё равно, что тебя назвали погибелью для Мира, но ты стал погибелью для неё! Если бы тебя только не было… С ней бы этого не случилось! Да лучше б ты исчез! Бездново отродье! Да что она в тебе нашла?
Редрон сжал опущенные руки в кулаки и стиснул зубы, опустил голову. Когда его называли будущим губителем Мира, он мог бы поспорить… По крайней мере, до тех пор, пока «пророчество» не сбылось бессознательными мольбами называющих. Однако в случае с Азалией Белладонна права. Возможно, даже больше, чем сама предполагала. Ведь он сгубил её дважды. Когда из-за упрямства отказывался покидать свой мир, – видел же потом весь путь, который пришлось проделать Белой ради его похорон, – и вот теперь.