Несколько дней прошло в тумане удушающего ожидания. Часы и минуты тянулись издевательски долго, и вместе с тем пролетали – настолько были пустыми. От того другого себя он знал, что Азалия ещё не исчезла окончательно. Застыла в камне и, если повезёт, вернётся. Никто, правда, обещать это везение не мог.
Рональд пытался утопить себя в рутине, браться даже за самые унылые и ненавистные дела, но как только те заканчивались, не находил себе места. Неизвестность била молотом по хрупкому здравомыслию, покрывая мутную поверхность сетью трещин. Рон желал наступления определённости столь же сильно, как и боялся. Если Азалия вернётся, он тоже воскреснет, очнётся от поглощающего реальность бреда, иначе же… Он отказывался думать, как будет жить в случае этого «иначе». Будет ли жить? Его, в отличие от бога, никакие обязательства среди живых не удерживали.
В понедельник вечером, не понимая, да и не пытаясь понять смысл собственных действий, Рон отправился к дому сестёр Флойрис. Свет не горел ни в одном окне, поэтому он просто ходил рядом. Час. Другой. Остановился, чтобы поджечь сигарету, и в это время его заметила возвращающаяся Роза. Аж завидно стало от её будничного вида. А помнила бы, не смогла бы выдавить и подобие приветственной улыбки.
– Ты чего здесь забыл?
– Да так… – Он убрал зажигалку и глубоко вдохнул, глуша желание выплюнуть какую-нибудь грубость. Роза не виновата, что не является дефектным исключением из правил этого мира. – Думал, может, сестра твоя появится.
– Ты когда с Еремией познакомиться успел? – спросила, нахмурившись.
«В душе не ебу, кто это. Никак мачехи ребёнок».
– Да не. Не эта.
– Кроме неё у меня только братья.
Ещё один вздох. Это неправильно, но выше его сил сдержаться и не попытаться напомнить. Даже если окончательно клеймят поехавшим. Впрочем… В глазах Розы особо падать некуда. Рон затянулся. Когда в понедельник он сидела с Азалией, та рассказала о случае из детства – о пожаре.
– Ожог на правом запястье. Помнишь, откуда он? – спросил Рон, выпустив порцию дыма. Роза медленно кивнула, определённо желая спросить, он-то откуда знает. – А кто тебя дома искать додумался?
– Мама.
– Ага. Конечно же. И никак не Азалия, за которой и ты не так давно сиганула в огонь.
– Какая Азалия? Ты всё-таки ёбнулся?
– Как ни странно, но в этот раз не я, а все остальные, – возразил Рональд, отвечая усмешкой на сведённые брови Розы. – У тебя ведь есть дома «Центурия»?
– Да.
– Но ты такое не читаешь. Как и я. Я даже не уверен, что дома у тебя книжки купленные, а не авторские экземпляры. Автор-то с тобой рядом сидел. И совсем недавно ты была готова лицо мне разбить, если я в её сторону хоть одно неверное движение сделаю.
«Кого-то мне это напоминает… У него там есть некто похожий».
– Бога ради, иди таблетки прими… – выдохнула Роза и устало провела рукой по лицу.
– Боюсь, богу это не поможет.
Рон нервно хохотнул, махнул рукой и развернулся. Нет, не выдержит он играть в напоминания. Даже общество Розы, за счёт старой дружбы имеющий расширенный лимит терпения, сейчас переносилось с трудом. Возможно, дело в её истинной сущностей, берущей начало от тех, кто предал бога. Выделить в толпе нелюдей не так-то просто, но когда удавалось, внутри разливалось особенно едкое негодование.
– Возвращайся скорее, Аззи, – прошептал он, глядя на небо. – Этот мир без тебя бесит. Не меня одного, что б ты знала. Его тоже. Просто только мне позволено это осознавать.
========== Глава 62. Возвращайся в словах и без слов ==========
Сетка тонких светящихся трещин покрыла вертикальный кристальный гроб. Раздался тихий треск, и мелкие осколки посыпались вниз, мерцая, подобно снежинкам, но растворялись, так и не коснувшись пола. Вместо них его коснулись ноги Азалии.
– И вот я здесь? В который раз, – добавила со вздохом.
Находясь в пустоте на распутье, она слышала голоса, просящие вернуться, жить, и никак не могла уйти, оставив их без ответа. Не могла и не желала. В конце концов, она действительно хотела жить – осознавая, что пережитое никуда не денется – и уже выбрала не сбегать. Даже если придётся сменить цвет. Впрочем, пол отражал Азалию привычно светлой, не считая перепачканной одежды запёкшейся крови на щеке, а ещё – ошеломлённой её появлением Белладонну.
– Извини. Я не хотела заставлять вас столько ждать, но вернуться быстрее не получилось.
– Дурная. Дурная ты моя, – пробормотала Белладонна, прикрыв нос и рот сложенными лодочкой ладонями, глаза её заблестели от проступивших слёз.
– Начинаю подозревать, что в твоём лексиконе слово это имеет значение, отличное от общепринятого.
Не дожидаясь, пока Белладонна совладает с захлестнувшими эмоциями, Азалия свела на нет то немногое расстояние, что разделяло их, и обняла её. Может, она не могла ответить взаимностью, тоже назвать подругой и всё ещё ощущала неприятное послевкусие, оставленное первой встречей, но в полной мере прочувствовала искренность Белладонны и хотела хоть как-то за неё отблагодарить. И за содействие, конечно, тоже.
– Ну-ну. Хочется плакать – плачь. Здесь за выход из образа никто не осудит.
Белладонна буркнула что-то совсем невнятное и спрятала лицо у неё на груди. Слушая глухие всхлипы, Азалия осторожно поглаживала короткие грязно-жёлтые волосы.
– Знаешь, в другом мире у меня есть сестра… Иронично, но её зовут Роза, хотя по характеру она куда больше похожа на тебя. Впрочем, называют её частенько кактусом, – Азалия не знала, зачем рассказывает это. Может, чтобы молчание не стало гнетущим, или чтобы помочь Белладонне отвлечься. – Не во всём похожа, конечно. Она-то меня дурить отпустила и вопросов не задавала… Хм… Наверное, потому и отпустила, что знала слишком мало. Зато обидчику глотку порвать готова будет… Может даже буквально – она же лиса. Проблемная она у меня, но любимая. И сунулась я сюда в том числе ради неё. Да и связь оборвать попросила – тоже. Мне не нравится идея жертвовать собой. Совсем. Но ради близких… Пожалуй, можно. Только с жизнью расставаться я всё равно не хочу. Честно говоря, я хочу, чтобы будущее у них было со мной.
Было ли это «честно» действительно честным, Азалия сказать не могла – возникали всё-таки по пути порывы собственноручно жизнь оборвать, да и слишком смиренно встретила возможный конец. И всё же сейчас она искренне желала будущего и для себя.
Пока они обнимались, в зале появился третий. Азалия первая заметила Порядка и неосознанно задвинула Белладонну себе за спину. Пора добыть ответы на созревшие вопросы, но для начала она активировала подвеску с часами. Дома уже понедельник. Нужно поскорее заканчивать здесь и возвращаться.
– А вы не торопились. Уж не знаю, задумывалось ли это так, но вышло на удивление тактично. Ну так что, мне надо продолжать Мир очищать, или он уже сам как-нибудь?
– Надо. Так быстрее.
– Не то чтобы я правда надеялась на другой ответ… Что будет с Настурцией и Розой?
– Переродятся. Нескоро.
– Хорошо, тогда успеем поговорить о них позже. А как насчёт духа Азалии? Какие условия возвращения для неё?
– Когда умрёт одна из вас, душа снова изменится. Человек останется, дух переместится. Если останешься ты, то с видениями: их источник – метка.
«Ни себе, ни маме я не желаю скорой смерти… Но, наверное, наш век по местным меркам достаточно короток, чтобы позволить всему идти своим чередом и не беспокоиться из-за этого. Даже с учётом разного течения времени».
– Какова была цена за использование той силы?
– Она растворяла твоё сердце.
– Но… – Азалия в недоумении приложила руку к груди. – Я не чувствую ничего… Указывающего на это.
– Другой заплатил, чтобы восстановить его.
Вопрос не успел сорваться с губ, что-то дёрнуло Азалию оглянуться, и в этот момент Белладонна резко отвернулась и начала с откровенно наигранным интересом рассматривать стену.
– Мне от этого ничего не будет, – всё-таки ответила, сдавшись. – А если и будет, то неважно.
– Неважно ли? Сможете ли вы подружиться снова, если ты не дождёшься её возвращения?