– Не обижаю. Она просто упала, – Рон решил подыграть и выдал самое простое оправдание. Потом разберётся в деталях.
– Либо вы сговорились, либо так и есть… Ладно, поверю.
«Поверит, ага. Но разве ты не знаешь, что если бы я настолько ебанулся, что ударил её, мы бы сейчас не болтали? Не говоря уже о том, что Азалия не осталась бы у меня дома. Не можешь не знать, ведь видела, как крыло в прошлый раз. – Рон дрогнул, вспомнив, как после парка Серине пришлось отбирать сигареты и прятать спички, лишь бы он не начал тушить их о руку, пытаясь то ли выжечь приступ отвращения к себе, то ли заглушить навязчивые мысли. – И разве ты не должна спросить, отдал ли я шарф?»
Очевидные вещи не сходились. И в этот раз дело точно не в том, что с ума сходит он. В голове всплыл вопрос: «Ты меня помнишь?» Конечно, помнит. Но что насчёт других?
========== Глава 23. Говори, говори, моё счастье ==========
Утомило ли столь сильно пережитое за день или инициация отнимала много сил, однако Азалия проспала до трёх часов дня. Она удивилась и обрадовалась, обнаружив себя на диване: занимать чужую кровать, даже неиспользуемую, слишком неловко. От того, что Рону пришлось её переносить, тоже, но лучше уж так.
«Интересно, он ещё на парах? С чего начать разговор, когда вернётся?» – подумала, глянув в окно. Первый день весны приветствовал светло-серым небом и редким мелким снежком. А хотелось поскорее тепла и цветения, как в другом, так и в родном мире.
Стоило собрать волосы, умыться и пойти приготовить поесть. Стеснительность стеснительностью, а безответственно относиться к самочувствию сейчас явно не стоило. От резкого механического шума Азалия дёрнулась, расплескала набранную в ладони воду и чуть не поскользнулась на плитке – в последний момент ухватилась за край раковины. Она всегда нервно реагировала на внезапные громкие звуки, но не настолько.
«Какое же это будет достижение, если я смогу вернуть нервы хотя бы к изначальному состоянию…»
Не хотелось сейчас долго размышлять о том, как после спасения и исцеления Мира придётся долго и, возможно, не особо успешно исцелять собственную психику. Впрочем, дожить до конца и сохранить то, что ещё имеет смысл лечить – довольно оптимистичный вариант.
Азалия прошла на кухню. Ага, значит, напугало её включение кофемашины. Рядом с ней стоял и рассматривал бутылки с сиропами Рон. Идея за едой обдумать начало и возможные пути развития разговора скоропостижно скончалась. Но прежде чем Азалия успела выскочить из кухни в надежде остаться незамеченной, внимание привлекла золотая нить, что тянулась от рододендрона на браслете к Рону, тонким светлым лучиком разрезая темноту ауры. И ещё, если приглядеться, от неё самой тянулись тонкие-тонкие струнки, то ли паутинки, то ли кристальные иглы, отчего-то напоминающие о Порядке.
«Выглядит лучше, чем в прошлую встречу. Тогда на ауре отразился приступ Реда?»
– Или тебе самому полегчало сейчас? – сама не заметила, как вслух произнесла.
– Есть такое, а ты откуда знаешь? – спросил Рон.
– А, я… – Азалия сжала кулаки, заставляя себя остаться на месте.
Рон только развернулся, со скрещёнными на груди руками опёрся на кухонную тумбу и наблюдал. Спокойно, не делая резких движений. Как при встрече с пугливым зверьком, готовой в любой момент упорхнуть пташкой. Ничего общего со сценой в парке. Да и видения не показывали пелены в глазах.
«Я должна остаться здесь на время инициации. А для этого нужно объясниться. Но насколько он готов поверить в сверхъестественное? Я не смогу прикрыть всё ложью… И не хочу».
Тяжело сглотнув, она сделала маленький шаг вперёд. Рон не шевельнулся. Ещё шаг – чуть смелее. Азалия остановилась возле барной стойки. Поджала губы, не удержалась – отвела на мгновение взгляд.
– Нам есть что обсудить, – начала неуверенно, тихо.
– Есть, – согласился Рон и наконец забрал кофе, чтобы долить туда ягодный сироп.
В повисшей тишине стук ложки о стенки чашки казался особенно громким. Совсем не перекрывался пульсацией крови в ушах. Пальцы похолодели. Хотелось свернуться клубком, спрятаться под одеялом. Вместо этого Азалия рассматривала чёрные узоры татуировок на руках и пыталась подобрать слова. Казалось бы, писатель должен уметь это делать, однако сейчас в голове образовался мыслительный вакуум.
– Что бы я ни сказала, это прозвучит жалким оправданием. Было бы хорошо, ограничься всё этим. Я на самом деле поступала некрасиво по отношению к тебе. Но… – Вдох. Медленный выдох. – Если быть честной, сейчас я боюсь, что ты посчитаешь меня ненормальной. Потому что… В такую правду сложно поверить.
– Не в моём положении считать кого-то ненормальным. Аззи, моя крыша отъехала далеко и надолго. Я уже не помню, где проходит граница нормы.
– Да, но… – Она забралась на стул и положила руки на стойку, сцепила пальцы в замок. – Ладно, сама ведь признаться решила. Сразу предупрежу: я не могу рассказать обо всём. Хотя бы потому, что сама не всё понимаю. Пожалуйста, пообещай, что дослушаешь, как бы невероятно всё ни звучало. Потом я приму любой ответ.
– Обещаю. Только руки побереги.
Азалия тихо ойкнула, заметив, что начала от нервов выкручивать пальцы и впиваться в кожу ногтями. А как быть, если это не только первая попытка объясниться с Роном, но и первое признание о своей сущности?
– У меня есть способность: я вижу ауры и, скажем так, истинную суть некоторых вещей. По определённым причинам я пока плохо её контролирую. Именно это и бьёт по моему здоровью. Ты, может, помнишь: врачи причину слабости так и не нашли. Да и то, как я выгляжу, не совсем подходит под описание альбинизма, так что даже связанные с ним объяснения выглядели натянутыми. Потому что мой вид тоже обусловлен… Сверхъестественными факторами. Я это к чему? – спросила себя и слабо усмехнулась. – Пытаюсь доказать, что существование таких… Необъяснимых для людей вещей – реальность, а не сумасшествие или фантазии. И вот с такими вещами – со способностью – связано моё поведение. Понимаешь, твоя аура… Она менялась вместе с тобой. От встречи к встрече становилась темнее, страшнее. Меня это пугало, ведь я не знала, чего от этого ждать, да и ты всё больше отличался… От себя до переезда. Я понимаю: нельзя вечно оставаться ребёнком. Мы все меняемся. Но… Ты ведь понимаешь, что я имею в виду другое?
Рон кивнул в ответ и продолжил пить кофе. Ни взглядом, ни жестом не выражал недоверия, пренебрежения, только иногда приподнимал в удивлении брови.
– Я не знала, как с этим быть, и начала отдаляться. Сбегать. Будто если закрыть глаза, притвориться, что ничего не происходит, всё вернётся на круги своя. Понимаю, насколько это глупо и безответственно, но… Я ведь всегда была трусихой. – Самоуничижительный смешок и попытка не начать выкручивать пальцы снова. – А после, когда ты вернулся, начала бояться ещё и разговора. Ведь тогда пришлось бы взять ответственность за свои поступки. И чем дальше, тем сильнее это пугало. Потому что я совершала всё больше глупостей. Грубостей. А твоя аура продолжала искажаться. Стала совсем плохой в феврале.
На этих словах Рон дрогнул, крепче сжал кружку. Азалия уставилась на столешницу.
– Я предположила, что тебе стало лучше, потому что сейчас она немного посветлела. Особенно относительно пятницы. Тогда я нашла тебя, потому что дошла по её следу. Сейчас же я переживаю неделю, после которой способность… Перейдёт на новый уровень, назовём это так. На данный момент я постоянно наблюдаю видения, но потом смогу это контролировать. Может даже, перестану быть настольно болезной. И смогу помочь одному важному для меня человеку. Но есть те, кого это не устраивает. И ещё… Пока способность меняется, обо мне не помнят. За исключением единиц, в число которых не входит даже семья. Поэтому я не могу вернуться домой. Как-то так.
Она не решалась посмотреть на Рона, вместо этого всматривалась в мраморные разводы. Морально готовилась к любой реакции. От стука чашки дрогнули плечи.