– История, конечно, звучит странно. Но я верю тебе. В конце концов, знаю: иногда очень нужно, чтобы поверили, даже если сказанное идёт вразрез со здравомыслием.
– Веришь? И даже ничего не спросишь?
– Полагаю, ты рассказала всё, что могла. Смысл настаивать на большем? Хотя одно уточнить хочу: сейчас тебе страшно рядом со мной? – Увидев вопрос во взгляде, он продолжил: – Если некуда пойти, можешь остаться здесь. Но если в моём присутствии тебе некомфортно…
– Нет! – быстро запротестовала Азалия. – То есть… Мне неловко, да. Но я быстро привыкну! Самое страшное уже пережила.
– Не заставляй себя. Я спокойно могу на неделю завалиться к кому-то из друзей. Не впервой.
– Тем более нет! Меня совесть съест, если вот так выгоню тебя из собственного дома.
– Тогда располагайся, – Рон улыбнулся, и у Азалии сердце ёкнуло. Оказывается, она очень скучала по этой улыбке. – В холодильнике с разнообразием негусто – можешь спокойно распоряжаться имеющимся. Да и в целом не стесняйся: не чужие.
– В таком случае могу ли я прибраться? – уточнила, потому что чихать хотелось от одного вида пыли.
– На здоровье, только в моей комнате делать это не пытайся. Заходить туда, если что, можно. Ладно, – Рон обернулся к электронным часам на духовке, – хорошо, что ты успела проснуться. Мне скоро нужно будет уйти. Ближе к семи вернусь. Спуститься помочь? – уточнил со смешком.
– Я уже не маленькая! – возразила Азалия, и в тот же момент нога соскользнула с перекладины.
Рон подхватил её под руку, помогая сохранить равновесие, не упасть. Он кивнул с улыбкой и ушёл, Азалия неловко потёрла предплечье, во вновь воцарившейся тишине слушая стук разогнавшегося сердца. Они ведь правда не чужие. И часто контактировали в детстве. Но сейчас… Это ощущалось иначе. Из-за остатков страха? Или потому, что теперь его рука больше, грубее её?
«В детстве мы могли совместить ладони, а теперь моя теряется в твоей».
За всеми дурачащими голову страхами Азалия упустила главное изменение: взросление. Не полностью. Просто недостаточно придала значения. Цеплялась за родной и знакомый образ ребёнка. Которого давно уже нет.
«А я и не помню, когда ты стал настолько выше меня. До того, как совсем перестали видеться, или после? Когда сел голос? Появился шрам? Я совсем упустила тебя».
Азалия сжала предплечье и вздохнула. Поздно сожалеть о сделанном. Лучше постараться избежать новых ошибок. И начать надо с еды: организм уже лёгким головокружением напоминал, что не ел больше суток. А ещё в благодарность за гостеприимство стоило позаботиться об ужине.
Готовка, уборка, стирка, – не столько синдром «хорошей хозяюшки», сколько желание загрузить себя рутиной и не думать о лишнем. Стоило замереть в безделье, как в голову тонконогими паучками заползали воспоминания о пространстве Хаоса. Даже после кошмара день ещё долгое время может отравлять гадкое послевкусие. Здесь же всё не только ощущалось пережитым на самом деле, но и возвращение в реальность не развеивало опасность. Нерисса может найти и либо снова затянет туда, либо переключится на физическое тело. Главное же – не убить.
В один момент дел не осталось: пыль вытерта, одежда развешена, ужин доделывать рано. Поэтому Азалия взяла телефон, пожелав проверить одну догадку: что там с книгами. Может, обрадовалась рано и конкретный экземпляр остался у Рона по той же причине, что и память? То есть неизвестной, но точно привязанной к определённой личности.
«Книжная серия “Центурия”», – ввела она в поисковой системе и не без опасений нажала «найти». И такая нашлась! Только об авторе ничего неизвестно, хотя раньше она видела, что кто-то уже и университет её определил, и нашёл профили на площадках самиздата. К слову о последних… Азалия открыла несколько сайтов и постаралась войти. «Неверное имя пользователя или пароль», хотя ошибки быть не могло, а профили и тексты никуда не делись. От попытки восстановить пароль остановило то, что и в почту зайти не получилось.
«Надеюсь, я смогу вернуть доступ, когда всё закончится, – подумала, нахмурившись. В современном мире к номеру телефона и электронной почте привязано так много вещей, что впору выдавать их вместе со свидетельством о рождении и предъявлять вместо документов. – А если и документы не восстановятся, я точно умом тронусь проходить все круги бюрократии».
Желая развеять сомнения, Азалия полистала тексты в открытом доступе и ознакомительные отрывки. Да, это точно её творения. Вот сцена решения загадок, которая далась с большим трудом, а вот криво построенное предложение – нужно не забыть, не полениться и потом исправить. Хорошо, что Дион не допускал такие глупые ошибки в книги.
«А я для новой ещё даже план не закончила… Азалия, какой план, у тебя материал-то не весь собран! И когда я это делать буду?»
Хороший вопрос, однако сейчас при взгляде на время стало понятно, что пора заканчивать ужин. Содержимое холодильника безмолвно и вместе с тем выразительно сообщало: зачастую Рон или ел вне дома, или обходился тем, что максимум разогреть нужно. Но вчера вечером он определённо постарался запастись продуктами. Почему Азалия сделала такой вывод? Сроки годности, свежий вид в целом и закрытые упаковки.
Из найденных же продуктов она приготовила рис с курицей и откопанной в морозилке овощной смесью, а также салат с йогуртовой заправкой, а на завтрашнее утро уже запланировала ленивые вареники, для которых заранее сделала пюре.
«Надеюсь, Роза там нормально питается», – подумала, моя посуду. Сестра иногда ленилась и обходилась не самыми полезными перекусами, совершено не слушая ворчливых напоминаний, что с возрастом всё аукнется.
– Ого. – За шумом воды Азалия не услышала, как вернулся Рон. Он заглянул на кухню и удивлённо хмыкнул при виде накрытого стола. – У нас будет совместный ужин?
– Если ты не против… – пробормотала, вытирая руки, и добавила: – С возвращением.
– Не против. Пять минут и подойду.
Вопреки возможным ожиданиям, ужин прошёл почти в полном молчании. Азалия не знала, о чём заговорить, да и чувствовала себя неловко. Рон же явно торопился: быстро доел, поблагодарил и ушёл дописывать курсовую.
«Если план не поменялся, крайний срок ещё не настал. Похоже, он старается не наживать проблем в последний год».
Азалия бы и сама не отказалась сесть хоть за курсовую, хоть за диплом, хоть за любую другую обычно утомительную и нелюбимую студентами работу: настолько нечем было заняться. Пришлось зайти в кабинет и одолжить книгу. Давненько не доводилось обращаться к классике и по настроению больше тянуло на что-то лёгкое, позитивное, но учебники по математическому анализу такими словами описывать не принято.
И хотя до последнего теплилась надежда, что монотонные философские рассуждения смогут в достаточной степени утомить, а горячий душ – расслабить, из-за позднего пробуждения к полуночи сна не было ни в одном глазу.
«Чай что ли заварить?»
***
Конец курсовой будто и не думал приближаться. Рональд сохранил документ и вышел на кухню приготовить кофе. Было то влияние сеанса у психотерапевта или присутствия Азалии, в любом случае стоило не упускать возможность сделать побольше, пока состояние позволяло сосредоточиться на делах.
«Всё-таки машинка громкая», – подумал, включай чайник и открывая банку растворимого кофе. Гадость, но не будить же?
Рон открыл окно, зажёг сигарету. Увы, временное просветление не делало его нормальным. Чуть более вменяемым, способным себя контролировать и выглядеть всего лишь мудаком, а не ебанутым – да. С неба никуда не делись бензиновые разводы, а из головы – навязчивые мысли. Свои и чужие. Мерзкие, но понятные, и необъяснимые.
«Может, я так легко поверил тебе, потому что если это правда, то есть шанс, что и я не до конца сумасшедший? Просто тоже соприкасаюсь со сверхъестественным. Но это нихуя не лучше, если нет способа избавиться. Какая разница, хочу я сбежать от больной головы или реальности?»
Снизу донёсся шум. Интересно, в чём причина. Пришлось высунуться из окна, чтобы хоть что-то разглядеть. Похоже на пьяную драку – ничего примечательного, пусть и редкость для этого района. Рон поднёс сигарету ко рту… И выронил от неожиданности, резко отдёрнутый назад. Он рефлекторно схватился за подоконник, но только развернулся, прежде чем всё равно шлёпнуться на пол. Напротив сидела такая же ошалевшая от падения Азалия, рядом валялся бумажный пакет.