Создатель оставался неподвижен даже когда маг пропал из поля зрения. По сравнению с тем, что доводилось чувствовать раньше – раны раздираемого войнами мира, боль в руке была терпимой, можно сказать, почти незаметной. Ужасала не она, а мысль: «На этом всё не закончится».
Хотя бы в этом Создатель оказался прав. Через несколько дней маг вернулся и вновь наполнил чашу кровью. Потом снова. Иногда он менял посудины, ножи, места нанесения порезов, словно проводил эксперимент, догадаться о цели которого не составило труда: народ проверял, не окажется ли использование частей Создателя эффективнее обычных благословений. Раз уж присутствие его так сильно влияет на природу, а касания надолго заряжали артефакты, есть смысл всегда иметь частицу бога при себе.
С каждым разом раны затягивались всё дольше. Изредка народ не ограничивался кровью – срезали волосы и частицы плоти, но похоже, что первые работали хуже, а вторые требовали слишком много времени для восстановления. Народ тоже не знал, где пролегает граница живучести Создателя, поэтому в некоторой степени заботился о состоянии. Настолько, чтобы он мог оставаться в сознании и перемещаться по клетке.
И когда народ нашёл способ оставаться выше прочих, возобновились мольбы. Все прочие цивилизации вновь открыто жаждали благословений. Пусть им не стать сильнее пленителей, они всё ещё способны бороться между собой. Кровь детей, вновь пролитая в акте бессмысленной жестокости, сызнова окропила землю.
Гость из другого мира, как и обещал, явился снова, но ответ Создателя остался неизменным. Он был согласен стать разорванным на части, лишь бы не навредить миру своим уходом.
Он просто не знал, к чему способен привести такой вариант.
========== Глава 25. В стороне от добра и зла ==========
Притормозив ненадолго, Аламея обернулась и проводила взглядом удаляющуюся в противоположном направлении пару. Как же всё-таки нагадили в их жизни эти сгустки бессердечного, беспардонного высокомерия. Чем больше знаешь, тем сложнее сохранять хотя бы иллюзию уважения к высшим сущностям.
Да, они в стороне от добра и зла, но по сути те ещё паскуды по отношению к смертным. То, что для них созидание и разрушение – естественный круговорот, сама суть существования, для живых и чувствующих – скорее сборник трагедий. Разумное существо – нечто большее, чем очередная неудачная попытка, очередной запущенный цикл. Но не для высших сущностей. А ещё отвратительнее то, что, прикрываясь правилом невмешательства, они просто перекладывали ответственность на смертных, попутно связывая договорами. То есть очень даже вмешивались, к тому же заставляя за это заплатить.
При такой разнице в положениях нет и не может быть справедливости. Хотя, казалось бы, она тесно связана с пресловутым балансом, на который любят ссылаться высшие сущности.
– Подожди где-нибудь. – Аламея опустила кота на тротуар. – Не стоит тебе подходить близко.
Кот недоверчиво прищурился, дёрнул хвостом и убежал, а за продолжившей путь Аламеей, слетев с ближайшей крыши, увязалась ворона с невероятно пронзительными серыми глазами. Они скрылись в переулке, из которого немного ранее вышла Азалия, и Аламея достала из кармана костяной маятник. Зажав длинную серебряную цепочку большим и указательным пальцем, она внимательно следила за колебаниями. Из-за переменчивой природы Хаоса определить заранее местоположение – его самого или носителя – сложно. Слишком много вариантов при отсутствии наиболее вероятного. Вот и приходилось разбираться на месте.
– Скоро встретимся с твоим заклятым бедокуром, – сказала вороне, поймав наконец нужное направление.
Им прошлось пройти ещё глубже, в подворотню настолько удручающего вида, что даже в разгар самого погожего дня станет прекрасно подходящим по атмосфере местом для убийства. Впрочем, Аламею таким не напугать – она интереса ради частенько посещала места преступлений, разговорами с погибшими помогая раскрывать дела. А уж саму Смерть, сейчас принявшую обличие птицы, тем более. Да и бояться здесь положено кое-кому другому.
Впереди Нерисса только-только распрощалась с Чарльзом и заметно напряглась, когда обернулась. Пристально смотря на Аламею, сделала шаг назад. И упёрлась в невидимую стену. Ворона сделала круг, опустилась, но коснулись земли не птичьи лапы, а ноги женщины в длинном чёрном платье. Гладкие чёрные волосы, белая кожа, алые губы, – с Морриган как всегда можно писать нуарные картины.
Однако Нерисса застыла, вжавшись в стену, явно не потому, что оказалась сражена роковой красотой. Хаотичные всплески энергии вокруг неё напоминали тревожное мерцание лампочек сломавшихся и сошедших с ума датчиков. Паника во взгляде обратилась в ужас, стоило лечь на плечо руке в чёрной атласной перчатке.
– Скажи мне, дитя, в чём смысл идти столь сложным путём? – поинтересовалась Морриган безо всякой обманчивой ласки в голосе, но и не угрожая.
Аламея тихо хмыкнула, заметив, что в месте прикосновения возникла энергетическая проплешина. Эмоции-то принадлежали не столько Нериссе, сколько захватившей её частице Хаоса, которая прекрасно помнила, чем обычно заканчиваются встречи со Смертью.
– Ты ведь всего-то желаешь умереть окончательно, разве нет? Так просто обратись ко мне. Смерти по силам даровать вечный покой любому смертному.
Нерисса приоткрыла рот, да так и не смогла ничего ответить. Пальцы медленно провели линию от плеча до сердца, продолжая нарушать энергетические потоки. Но в следующий момент коснулись пустоты. Чёрная субстанция расплескалась по асфальту и быстро скрылась в щелях, уползла, не оставив и следа. Морриган с досады цокнула языком и уничтожила невидимую стену.
– Вот ты и увидела, кто рассыпал по миру аномалии несмотря на то, что сам Хаос запечатан в своей Тени, – сказала Аламея, подходя.
– Никак заранее спрятал частицу, чтобы продолжать свои разрушительные забавы даже с лишённой свободы искрой. – Морриган рассматривала руку, над которой чёрные потоки переплетались с многоцветными завихрениями. Постепенно затухающими. – Жаль, ослабить её я успела совсем немного. Хаос проник в разум слишком сильно, а я бы не хотела разрушить его по неосторожности.
– Там ещё есть что спасать, – подтвердила Аламея. – Даже этот вклад пойдёт на пользу, иначе бы я не позвала тебя. Выигранного времени немного, но без него было бы хуже. Кстати, раз уж мы встретились, не зайдёшь ко мне?
Морриган без долгих размышлений согласилась. На выходе из переулка их встретил кот, снова занявший место на руках, и уже втроём они направились домой, где Аламея, как только скинула верхнюю одежду, направилась заваривать чай и расставлять чашки, угощения, а Пауль смог наконец обратиться человеком. И тоже занял место за столом, явно подумывая о том, что скелет на соседнем стуле компания куда более нормальная, чем чёрно-белые женщины, слишком тесно связанные с загробным миром.
– И всё-таки, – он одарил Аламею хмурым взглядом, закидывая в чашку кубик сахара, – почему в прошлый раз ты сказала вмешаться только в случае крайней опасности, а сейчас даже встретиться им не дала?
Аламея качнула носком и достала из вазочки печенье в форме рыбки. Откусила хвост. Да, провожая Азалию она знала, что та встретится с Нериссой, как и то, насколько стрессовой окажется встреча. Однако, не считая маленького напоминания о способности преодолеть трудности, ничем не намекнула на грозящую опасность. Абсолютно умышленно. И только послала наблюдать Пауля, предварительно повесив на шею зачарованный Смертью кристалл мориона.
– Правильное стечение обстоятельств не всегда приятное. Некоторые важные вещи не случились бы без такого жестокого пинка. К тому же… – Она выловила среди конфет гематоген и с довольной улыбкой положила перед Морриган. – Мне очень хотелось, чтобы Порядок сам поработал. А заодно и узнал, что проблема всё это время пряталась у него под носом, – редко когда в голосе Аламеи слышалась смешанная с издёвкой злость, но и такое случалось. – Сейчас бы тоже не отказалась, но… На этот раз Нерисса могла в самом деле переломать Азалии ноги. И не только. Лишь бы не померла. А сегодня для этого очень неподходящий момент. Так что стоило сразу вмешаться.