– Как успехи? – прошептала, осматривая с беспокойством.
– Нашла. Но теперь мне понадобится твоя помощь, – так же тихо ответила Азалия.
Тем временем Гиацинт оглянулся и ушёл, не удосужившись даже попрощаться. Колокольчик опечаленно покосилась в его сторону и не стала ничего предпринимать – в самом деле, пускай поскорее уйдёт подальше от источника болезни, а обсудить грубое поведение можно как-нибудь потом.
– Конечно. Что именно от меня требуется?
– Нужно спрятать цветок в доме. В таком месте, где Ред не наткнётся на него случайно.
– Кабинет, – тут же предложила Колокольчик. – Он меньше всего подвержен изменениям, а ещё там за шкафом есть такое место, куда очень сложно добраться. Последний точно туда не полезет.
– Прекрасно. Тогда могу на тебя положиться?
– Конечно! А тебе, пожалуй, тоже пора уходить. Последний скоро закончит собирать цветы.
Кивнув, Азалия отдала рододендрон, попрощалась и поспешила прочь из сада, на ходу активируя дельфиниум. Она почти добежала до ведущей к калитке дорожки, как услышала надрывный кашель. И сердце дрогнуло, сжатое холодной лапой воспоминаний. О ночи в больнице. Поглощённая паникой из прошлого, не осознавая своих действий, Азалия побежала на звук.
«Ему стало плохо? Это приступ? Чёрт, да что я собралась делать?!» – Запоздалая вспышка осознания осветила омут мыслей.
В последний момент – когда оставались считанные метры – Азалия успела взять себя в руки, спрятаться за деревом, чтобы не проверять, до какого момента дельфиниум готов оставлять незамеченной. Ведь даже во время инициации на неё обращали внимание, если столкнуться или долго находиться рядом. Прижавшись к широкому стволу, она осторожно выглянула. И тут же зажала рот рукой, подавляя вскрик.
На траве валялись цветы, а над ними, заходясь в жутком кашле, склонился Ред. Руки до белых костяшек вцепились в ткань на груди. Из носа и глаз текла, капая на землю, слишком тёмная кровь. А чёрная субстанция крепко схватила горло и пыталась затечь в рот. Попытавшись отодрать её, Ред только расчертил шею красными полосами и, сдавленно вскрикнув, упал на колени. Азалия чуть не кинулась к нему.
«Ты здесь ничем не поможешь».
Сдержав желание огрызнуться на тему, что мешало Порядку подать голос раньше, Азалия упрямо сжала губы.
«Дело не в моём подходе. Я говорю так, потому что сейчас ты правда ничего не изменишь. Или хочешь нарваться? Нет? Тогда просто уходи. Он переживёт это».
– Пережить и сохранить остатки рассудка – не одно и то же, – очень тихо ответила Азалия, продолжая с тревогой и ужасом наблюдать за Редом.
Как перестать видеть в нём Рона? Да, они сильно связаны, но не настолько, чтобы чувства переплетались, путаясь, что уже непонятно, к кому именно обращены. Азалия видела Реда четвёртый раз в жизни, а сердце болело, как за родного. Сердце точно что-то знало.
«И переживёт и сохранит. В этот раз точно».
В этот раз… Обнадёживало, да не слишком. Неизвестно, когда и как пройдёт следующий, но если сейчас она в самом деле ни на что не способна, нужно смириться и уйти. Отвернуться тяжело, впрочем, смотреть на чужие страдания ничуть не легче. Резкий выдох. Азалия поспешила прочь из сада и снова замедлилась, только миновав несколько других.
Рёбра болели после чересчур тесного знакомства с терниями, немного мутило от запаха крови и превышения концентрации волнения на один час. Левое плечо резкой болью напомнило, что рука достаточно долго находилась в не самом естественном положении. Азалия устало потёрла его и, зачем-то подняв взгляд, обратилась к пустоте:
– Вы ведь знаете, что произошло, – не вопрос, а утверждение без необходимости вдаваться в излишние пояснения.
«В Мире я всегда за тобой наблюдаю».
– Значит, всё видели, но ничего не предприняли?
«Знал, что тебя спасут».
Тихий нервный смешок. Ну да, а чего ещё ожидать? Что Порядок позаботится о нервах своего инструмента и протянет руку до того, как тот смирится со смертью? Нет, конечно, сама виновата, что не послушалась, по-своему сделать решила. И что же? Спасение Мира из-за этого потеряло приоритет?
– А если бы нет? Если бы Гиацинт не пришёл или не успел?
«Потом ты бы заплатила за спасение».
– Вы точно сущность порядка, а не капитализма?
«Капитализм ближе к Хаосу».
Жаль. Иначе можно было бы потребовать корпоративную скидку. Не то чтобы Азалия часто что-то требовала, но, похоже, то и дело берущая бразды правления резкая сторона на такое способна. И в других обстоятельствах она бы потратила чуть больше времени на пререкания с Порядком, безрезультатно пытаясь объяснить, как лучше обращаться с подчинёнными, чтобы работали они с энтузиазмом и искренней преданностью делу, но червячок беспокойства подгонял вернуться в родной мир.
Оказавшись по ту сторону врат, Азалия достала телефон и глянула на время. Почти половина первого. Неважно. Пусть лучше обругают, но если не позвонит – уснуть не сможет, накручивая себя пессимистичными выдумками. Или в самом деле упустив беду. Ведь состояние Реда могло срикошеть в Рона.
Каждый гудок заставлял кусать губы, сжимать телефон и теребить ремешок сумки. Ноги готовы были хоть сейчас унести на край света, если бы только знали, в каком направлении двигаться. Но замерли, стоило услышать чуть хриплое «алло».
– Ты как? Всё в порядке? – протараторила Азалия, совершенно забыв поздороваться.
– Как человек, который в полночь оформляет список литературы: не охуенно, но не помираю. Что позвонить заставило?
Тут бы возмутиться, мол, разве я не могу просто так состоянием поинтересоваться, но… Она ведь действительно не могла. Звонила впервые за чёрт знает сколько лет.
– Просто… Я видела на другой стороне то, что могло отразиться на тебе. Пожалуйста, если что-то почувствуешь, сообщи мне. В любое время. Только… Не глуши сам.
– Хорошо. Я не собираюсь повторять это, пока хоть сколько-то вменяем.
Выдохнув благодарность, Азалия пожелала удачи с курсовой и повесила трубку – нечего и дальше от дела отвлекать. Да и самой нужно связаться ещё кое с кем. Однако телефон упал в сумку, а рука легла на браслет. Отчего-то показалось, что так будет проще.
«Аманда, вы меня слышите?»
«Да. Что-то случилось?»
«На самом деле… Много чего. И я бы хотела об этом поговорить. Завтра… А, нет, уже сегодня вечером у вас найдётся время? Где-то после семи».
«Да. И мне тоже есть что рассказать. О Нериссе. Так что приходи в издательство».
«Хорошо». – Азалия убрала руку с браслета и ускорила шаг, желая уже оказаться дома и ненадолго почувствовать себя в стороне от проблем мира. Раз уж новый день тоже не пройдёт от и до обыденно.
========== Глава 31. Глупость или милосердие? ==========
Странное порою возникает чувство, когда заходишь в место, что близится к закрытию. Все пытаются поскорее закончить дела, изрядно умотавшись за день, большой поток людей на выход и почти никого – на вход. А ты как будто перепутал время, прилёг слегка за полдень, а проснулся глубоким вечером и теперь не можешь вернуться в общий поток, откровенно отставая.
К счастью, обошлось без неловкого ожидания в приёмной: Дион отхватил Азалию сразу у входа и повёл в кабинет, так что пальто она снимала на ходу. Сама отказалась от предложения притормозить возле диванчиков.
Смотря на Диона, Азалия не могла раз за разом не вспоминать об увиденном во время инициации. Хотелось узнать, каково же жить тенью без голоса, но решимости озвучить вопрос так и не нашлось. А Дион то ли не замечал пристального заинтересованного взгляда, то ли тактично делал вид, что не замечает, помня о робком характере спутницы.
– Добрый вечер, – поздоровалась, проходя, и в удивлении приподняла брови, заметив ещё и Дальрена.
Он непринуждённо устроился на диване, лениво листая какую-то книжку с большим количеством иллюстраций и обложкой, определённо соответствующей подарочному изданию. Дальрен улыбнулся и помахал рукой, между делом перекинув за спину дреды.