«Но ведь они это заслужили. Что хотели, то и получили», – заявил Последний.
А если не хотели, то зачем так рьяно верили в предсказание? Почему способствовали претворению в жизнь, а не мешали? Нужно быть последними идиотами, чтобы сидеть на жопе ровно и покорно смотреть, как всё катится в бездну! Чего таких жалеть? Убиваться по ним?
Да. Это они хотели конца. И они же на самом деле его сотворили. За его счёт, но чего ещё ждать от трусов и глупцов? Последний же смерти Мира никогда не желал. Просто хотел любым возможным способом добиться признания. Собрать букет, после которого его заметят. Примут как равного. Вот и всё. С каких пор преступление – желать вписаться в общество, частью которого и так являешься?
«И нет больше тех, чьё мнение можно было бы изменить», – всплыли в памяти чужие слова. Лицо говорящей смазалось, но слова… Ледяной иглой зашивались в сердце.
Редрон зашёл в ближайший сад и остановился перед статуей. Их нет. Их правда больше нет. А тогда для чего жить ему? В чём смысл продолжать совершать совершенно бессмысленные, бесполезные действия? Признание, ставшее смыслом жизни, теперь недостижимо. Соберёт он в итоге тот самый букет или просто сядет, опустив руки, в ожидании конца – разницы не будет.
«Но ведь ещё существуют духи», – зазвучал в голове навязчивый шёпот.
А что духи? Они настолько идиоты, чтобы признать того, кто доказал свою опасность? Обратить внимание на способность собрать идеальный букет, когда он уже доказал способность пускать в Мир яд? Нет-нет, даже окажись оно так, признание остолопов ничего не стоит!
Всё было безнадёжно с самого начала, да? Редрон отрывисто горестно рассмеялся, прижавшись лбом к холодному камню. Даже если существовал другой – верный – путь, теперь о нём не узнать. Не у кого. И без надобности.
«Не было другого пути. Остаться мямлей, копающимся в углу, или ткнуть остальных носом в их ошибки, – вот и все твои варианты. Как видишь, проблема всё же в них. Так какой был смысл пренебрегать собой?»
– Заткнись! – крикнул Редрон, ударяя по статуе. – Заткнись… – повторил почти шёпотом и тяжело сглотнул.
Вдали от своего сада сознание снова начало заволакивать вязким чёрным туманом. Нужно вернуться. Он не понимал, зачем пытаться остаться собой, но не хотел отдавать контроль другому себе, желал хоть немного растянуть время, когда может управлять этим телом, мыслями.
«Правда слух режет? – Смех как будто эхом отражался от стенок черепной коробки. – Ты сам станешь идиотом, если будешь упрямо отрицать её».
– А с чего мне тебе верить? – огрызнулся и шумно захлопнул калитку, та с жалобным скрипом приотворилась обратно. – Мне в этом мире хоть кто-то говорил правду?
– А в чём Настурция была не права? – Рядом точно никого не было, но Ред отчётливо видел фигуру, так похожую на него самого, только потемневшую и обесцвеченную. С безжизненными чёрными глазами. – Только она подсказала путь, на котором что-то изменилось.
– Изменилось… Да, конечно, изменилось! Сдохло всё – вот что изменилось! – истошно воскликнул Редрон и ускорил шаг, надеясь оставить позади чёрную фигуру.
Вот только от себя не уйти, и Последний шёл в ногу с ним, улыбаясь, словно безумец. От промелькнувшего в глазах нездорового блеска пробирала жуть. И от вида, и от осознания, что на самом деле это он. Да, не сейчас, но какая, к бездне, разница? Все слова сейчас всё равно произносил именно его рот.
– Разве это плохо? Правда хотел и дальше жить в мире, где к пыли проявляют больше уважения?
– Заткнись.
– Думаешь, со временем не стало бы хуже? Стало бы. Конечно, стало, – Последний оскалился и рассмеялся дурным голосом. – Эй, ты не сделал ничего плохого. Предотвратил худший для себя исход – нет, правда, что в этом осудительного?
– Заткнись!
– Ты ведь лучше многих знаешь, на что способна обозлённая толпа, потонув в собственных домыслах. Что бывает, когда в сад врываются остервеневшие идиоты.
Редрон зажал руками уши. Бессмысленное действие, но отчаянное желание отгородиться от слов Последнего было сильнее логики. Нет. Не надо напоминать. Только не об этом.
– И те, и другие получили то, что заслужили. Вот и всё. И ты. Ты ведь на самом деле хочешь одного: смерти. Вечного покоя. Так что не так? Разве ты хоть где-то ошибся в своих действиях? – Мертвенно холодная рука схватила за запястье, заставляя остановиться, посмотреть в глаза. Резко дёрнула и сжала до боли. Редрон подавился вдохом от выражения лица Последнего, в котором смешались гнев и веселье. – Нигде! Ты просто следовал своему истинному желанию. Уважение, признание… Ха! Да кому они сдались! Пусть подавятся и в жопу засунут. Совсем больной из кожи вон лезть, угождая тем, кто тебя за само существование ненавидит? – Схватив и за вторую руку, Последний прижался лбом ко лбу и заговорил лихорадочным шёпотом: – Давай доведём всё до конца. Жизнь – пытка. Есть только один способ положить конец страданиям. Почему тебе всё ещё есть дело, что это затронет других? Им не было дела до тебя, так отвечай тем же. Закончи начатое. Освободи нас.
– Да захлопнись уже! – рявкнул Редрон и, вырвавшись из хватки, побежал к саду.
Сзади послышался смех Последнего. Или в голове? Или он сам смеялся? Редрон не мог и не хотел разбираться, только снова найти место, где по какой-то причине тьма внутри сдавала позиции. С болью, словно пытаясь разорвать тело изнутри, словно её вместе с жилами вытягивали клещами. С кровью, окрашивающей руки тёмно-красными пятнами во время кашля. С пытающимся раздавить череп невидимым железным кольцом, которое рука палача скручивала всё сильнее.
Очередной приступ боли вынудил до белых костяшек вцепиться в прутья калитки, лишь бы удержаться на ногах. Организм отторгал распространившийся по нему яд. Выжигал разъедающей каждый нерв болью. Выплёскивал с кровью. Скручивал тошнотой. В иной момент оставалось только одно желание. То самое: умереть.
«И даже смерть не выход, ведь тогда я окончательно предам свой мир. Полностью заберу у него будущее», – удручённо заключил Ред, с трудом выпрямляясь.
А ведь правда странно, что он продолжал любить свой мир и желал тому будущего. Счастливого. Больной, что тут ещё сказать? Безо всякого яда бездны больной. Идиот, которых ещё поискать, да ведь не найдёшь. И лучшее, что такой безнадёжный бог мог сделать для своего мира, это не создавать его. Неизвестно, какой итог ждал Создателя, не исполнившего своё предназначение. Уничтожение бракованного экземпляра? Наказание? Ни то, ни другое не звучало хуже претворённого в жизнь.
Как быть теперь? Редрон не мог быть уверен, что вскоре не исчезнет. Уже навсегда. И всё же… Если случится чудо, если удастся победить в этой внутренней войне с самим собой, он не хотел продолжать дело Последнего. Не имел ни малейшего представления, что делать, но и идти к прежней цели – букету – не мог.
Пальцы коснулись красного пера, всегда хранящего остатки чужого тепла. У Редрона всегда были сложности с принятием чужой помощи. То из-за стеснения, то из-за недоверия. Банально не привык. Однако сейчас чувствовал, что не справится один. Не найдёт новый путь. Потеряет остатки воли и сдастся Последнему. Не выдержит груза совершённого преступления – пусть даже был в первую очередь всего лишь инструментом – и всё-таки сделает шаг с обрыва.
Пройдя в дом, Редрон окинул взглядом это скопление неправильных линий и грязных цветов и с досадой цокнул языком. Да, в голове дела обстоят ничуть не лучше. И тоже какие-то подселенцы завелись. Хотя из духов соседи всяко лучше – не мешают, ни в чём убедить не пытаются, просто жизни своей применение получше не нашли, но кто он такой, чтобы осуждать за это? К слову о соседях…
Застывшая на лестнице Колокольчик вздрогнула, встретившись с Редом взглядом, сжала перила. Но через секунду немного расслабилась. Кажется, в глазах она тоже уловила проблеск прежней сущности. Улыбнулась слегка натянуто и сбежала вниз.
– Давно не виделись, Ред. Ты вернулся? – она искренне пыталась звучать приветливо, но не смогла полностью убрать насторожённость из голоса.
– Вернулся… – эхом повторил он. – Не знаю.