— Худо думала! Совсем худо!..
В это время распахнулись две двери, пронзительный звонок настойчиво звал всех в зал.
Увлекаемый людским потоком, Вася оглядывался, не появятся ли Дорогины в эту последнюю минуту. И он заметил: мелькнула беловолосая голова и тотчас же скрылась за одним из стендов выставки. Это — Трофим Тимофеевич! Незнакомые люди пронесли тяжелые ящики с яблоками… Но где же Вера?..
Вася попытался было выбраться из людского потока, но было уже поздно, — его боком вперед втолкнули в зал заседаний. Он даже не заметил, что следом за ним та же людская волна внесла Капу…
В президиуме — секретари обкомов и крайкомов, председатели облисполкомов… Приятно, что совещанию придается большое значение. Одна обида у Васи — Трофим Тимофеевич опоздал в зал к началу заседания. Вон пустой стул: для него приберегают!
На трибуну взошел профессор Петренко. В начале доклада напомнил о прошлом:
— Сибирь и сады — это звучало странно и казалось несовместимым. Какие могли быть сады в краю горя и слез, каторги и ссылки?
Еще недавно Вася говорил себе, что будет записывать все интересное, что услышит на совещании, но сейчас даже забыл достать блокнот. Сидя возле прохода, в верхнем ряду полукруглого зала, он держал левую руку на пустом кресле, а взгляд нетерпеливо перекидывал с одной двери на другую. Вот-вот приоткроется половинка, и в зал бесшумно войдет Трофим Тимофеевич, а за ним… Узнать бы заранее — через которую дверь? Через ту или через эту?..
—— спросила Капа, не сдерживая
Вася покосился нанесе. Зачем она села рядом? В отчто ли? Подошла и потребовала: «А ну-ка, бриподвинься!..» Слева оказалось еще одно свободное кресло, которое можно было приберечь для Веры, и Вася уступил свое место Капе.
Между том профессор продолжал:
Лишь на рубеже двадцатого века появились кое-где такие напористые опытники-мичуринцы, как Дорогин…
Бабкин развернул блокнот. О Трофиме Тимофеевиче надо записать все, до последнего слова. Это он помог яблоне покорить Сибирь. Он, народный академик, положил яблоко на стол, где раньше знали одну горькую редьку.
Капа, толкая локтем в бок, ворчала:
— Зачем ты в нашу жизнь мешаешься? Какая тебе польза? Вот возьму и наговорю про тебя твоей крале…
— Нечего про меня наговаривать.
— А забыл, как с обнимками ко мне лез? В саду возле погреба. Могу еще от себя прикрасить…
— Валяй, пока язык не намозолишь.
— Из-за тебя мой Тыдыев рассвирепел. Гонит меня… — Капа, склонив голову, приложила платок к глазам. — И сам сгоряча куда-то убежал. Не натворил бы чего…
— Хватит нюнить, — раздраженно попросил Вася. — Не мешай слушать.
Перечисляя новые сорта яблони, докладчик опять заговорил о Дорогине. По рядам прокатился шепот: «Легок на помине!..» В просвете приоткрывшейся двери белела голова старика. Бабкин приподнялся с места, выронив блокнот; смотрел поверх широких плеч Трофима Тимофеевича: не покажутся ли там светлые волосы девушки?
Из соседних рядов, расположенных уступами, оглянулись на Васю. Кто-то поднял оброненный блокнот и подал ему.
— Меня унимаешь, а сам… — упрекнула Капа и бесцеремонно дернула за полу его пиджака. — Садись! Не смеши людей!..
Дорогина пригласили в президиум. Он сел на стул, пальцами размел бороду, и без того раскинувшуюся по всей груди.
Теперь Вера одна стояла в проходе и отыскивала глазами свободное место. Вася махал ей рукой. Еще секунда, и он крикнет: «Сюда, Верочка! Сюда!..» Наконец-то она заметила, улыбнулась и пошла к нему, бесшумно подымаясь по ковровой дорожке со ступеньки на ступеньку. Чем ближе, тем быстрее и быстрее. Когда села рядом, он схватил ее руку и стал шепотом расспрашивать: что случилось? Как доехали? Как сдала экзамены?..
Вера приподняла сумочку: вот он — диплом! Здесь лежит!
— Ты ругал меня? Видишь, не напрасно! А как ругал?
— Кикиморой, шишигой… — Едва сдержав усмешку, Вася низко склонил голову, Вера — тоже, и он ей на ухо добавил: — Незабудкой! Всякий раз получалось так…
На них зашикали из соседних рядов. Они, смутившись, умолкли на минуту, а потом опять, склонив головы, зашептались. Разве можно утерпеть, если они не виделись целую неделю?! Накопилось много новостей.
Капа, дотянувшись, толкнула Бабкина в колено:
— Тебя хвалит!
Вера, выпрямляясь, поправила короткую прядь волос на виске. Вася устремил взгляд на докладчика. Петренко, глазами отыскивая его среди делегатов, говорил: