— Дергать — уговора не было!
—цветок оборвал! — одна из девушек шлепнула парня по затылку. — Оголтелый!..
Взяла иголку и наскоро зашила ему разорванную рубашку.
Той порой все луговатцы вошли в большую горницу. Кондрашов, — это он был дружкой, — завел разговор с Трофимом Тимофеевичем:
— Уступите, родной батюшка, красну девицу…
— Так ведь я-то что же?.. — замялся старик. — Дочь, однако, надо искать…
Витюшка сжал пальцы в замок, дрожа от нетерпения: сейчас отыщут!.. Войдут!..
Но во двор въехала машина. К деду прошли еще какие-то люди и завели разговор.
— Эх!.. Не понимают, что ли? — ерзал на стуле Витюшка. — Тянут канитель!..
Среди приехавших были Шаров и Огнев. Павел Прохорович шутливо упрекнул Трофима Тимофеевича:
— Такого парня похищаете из колхоза! Передовика!..
— Не о том разговор, — отмахнулся Дорогин. — Вон человек, — кивнул на дружку, — все ваши замыслы выдал: дочь задумали увезти.
— На праздник только… Два дня — невелик срок!
— А парня-то, нашего Васятку, — вмешался Кондрашов, — навсегда…
У Витюшки устали пальцы, вот-вот выпустят косу… Ну долго ли они еще там?.. Кондрашов продолжал:
— Помню, весной стоит наш Васятка в поле, смотрит в сторону Глядена и губами шевелит. Я посмеялся: «Молитвы шепчет?» А он, оказывается, стихи про любовь!.. После вертелись около него девки — глазом не посмотрел!.. Все годы одна Вера была у него на уме! Вот он какой!
— Расхвастался! — упрекнул Огнев. — Привез бы весы — похвальбу взвешивать! Посмотрели бы, чья чашка перетянет…
Кондрашову напомнили про обязанности дружки, и он двинулся вместе с поезжанами в комнату невесты.
Едва они успели появиться на пороге, как Витюшка, боясь, что его начнут оттеснять от Веры, прижался к ее плечу и выкрикнул:
— Сто рублей!.. Ни копейки не уступлю!..
— Да ты что орешь? — развел руками Кондрашов. — сто целковых?! Мы, чай, не занимали у тебя. Посторонись-ка чуток.
— За косу — сто!.. Дешевле не продам!
— Ах, вот как!.. Купец нашелся!.. Да у нас и денег таких нет…
— Тогда… поворачивайте домой. Ворота открыты…
— Погоди, малой… Сговоримся… Вот тебе четвертная
— Скупердяи!.. За такую косу жалеете! — закричали девушки. — Поглядите на красу!.. Продавец, покажи товар!..
Но Витюшка боялся показывать косу — как бы не разжали его пальцы.
—у девок одинаковые! Видали мы! —
—разговаривать не о чем. — Девушки зПоезжайте туда, где видали деше
— Не ссориться. Добавлю десятку! — Герасим протянул Витюшке деньги. — Бери! Красная у, еще пятерку даю.
—уступай, продавец!
— Мало, дружка, добавляешь!
— Запрос большой! Надо же сбавлять. Без этого какая торговля?
Коса была куплена за семьдесят три рубля. Зажав деньги в руке, мальчик выбежал из дома…
Дружка взглянул на подруг невесты.
— Ну, а кто же теперь из одной косы сделает две бабьих? Тут дело женское.
— Даром нет охоты расплетать да заплетать, — отозвалась одна из девушек.
А поезжане уже ставили на стол бутылки вина, высыпали на тарелки конфеты и печенье…
Витюшка вернулся, когда в горнице уже все сидели за большим столом. У мальчика была в руках зеленоватая ваза. Тонкая и высокая, с косым срезом наверху. Тетка любит такие!.. Но вот беда — для него не оставили стула. И возле стены к Вере невозможно протиснуться…
Недолго думая, он юркнул под стол. Вынырнул неподалеку от невесты. Дед, потеснившись, уступил Витюшке частицу своего стула. Он поставил перед невестой вазу:
— Вот тебе!.. А за цветами после сбегаю…
Мальчик ждал, когда начнут кричать «горько», но так и не дождался. Наверно, это полагается в доме жениха… Витюшка приуныл — знал, что его не возьмут в Луговатку…
Жених с невестой и поезжане уехали на двух тройках. За ними двинулись гости, приглашенные из Глядена. Шаров и Трофим Тимофеевич задержались на некоторое время, — на машине они быстро догонят свадьбу…
А в это время в Луговатке Катерина Савельевна, готовясь к встрече невестки и сына, уже положила на полотенце каравай пшеничного хлеба и поставила фарфоровую солонку, до краев наполненную солью…