Желнин помог жене раздеться и, скинув пальто, обеими руками потер озябшие рябоватые щеки.
— Сейчас погреетесь!.. — улыбнулась Мария Степановна и бойко, как молодая, выбежала в сени. Вернулась с графинчиком в руках и торжественно поставила его на стол, где, в окружении рюмок, уже возвышалась бутылка виноградного вина. — Тебе, надеюсь, по-прежнему нравится, чтобы графинчик запотел?.. Покойник Георгий тоже любил холодную водку.
Она присмотрелась к зятю. Полнеет он, — костюм стал тесноват. И стареет. Легкая седина тронула виски, приглушила черноту волос.
— Давненько не навещали меня, — мягко упрекнула Мария Степановна. — Забываете старуху…
— Он шесть лет не был в отпуске, не отдыхал, — пожаловалась матери Валентина Георгиевна. — То посевная, то уборочная… Даже выходными днями не пользуется.
— Не ворчи, Валюта. — Андрей Гаврилович пожал руку жены возле локтя. — Придет июнь — я обязательно вырвусь на рыбалку. Представь себе: ночью плыву с сетью по реке. Огни у меня на буйках горят… плывут и покачиваются. В воде — отблески. А на островах соловьи поют. На болотистом берегу коростели кричат. Журавли затемно играют зорю. Хорошо!.. Вот это будет отдых!
— Знаю я твою рыбалку! Умаешься, вымокнешь до нитки. На веслах наломаешь руки.
— Зато на душе легко.
— А у нас нынче Новый год особенный: ждем еще гостей из Глядена. Павел Прохорович приготовился к общему празднику: пианино в школу отдал!
— Как? Свое пианино? — спросила Валентина. — Неужели подарил?
— Не могу понять. Поставил — и все тут… И хорошо сделал. После той трагедии им нельзя дома держать инструмент: Татьяна-то как взглянет, так в слезы… Да вот и он сам…
На знакомый голос Мария Степановна вышла в переднюю. Шаров объяснил, что он пришел узнать, не согласится ли Андрей Гаврилович сказать по радио несколько слов, поздравить колхозников с Новым годом.
— А ты раздевайся да проходи в комнату, — пригласила хозяйка. — Там и договоришься.
В передней появился Желнин. После возвращения из армии Шаров впервые встретился с секретарем крайкома, окинул его пристальным взглядом.
В светлой рубашке с галстуком, в черном пиджаке, Андрей Гаврилович напоминал учителя.
Не выпуская руки Шарова, Желнин в свою очередь всматривался в его лицо.
— За войну переменился мало. Очень рад за тебя. А почему не заходишь в крайком? Разве нет ко мне дел?
— Дела есть. И очень важные. Даже больные для нас. Но… зашел я однажды, да неудачно.
— В следующий раз звони по прямому… — Желнин назвал телефон. — Можно и здесь начать разговор о делах.
Он напомнил, что хозяйка приглашала раздеваться. Шаров снял пальто, прошел в комнату и поздоровался с Валентиной Георгиевной, с которой перед войной однажды встречался в этом же доме.
Желнин шутливо сообщил жене, что Павел Прохорович уже придумал для него работу. Она, обычно старавшаяся оберегать его отдых, все же поддержала просьбу Шарова, сказав, что Андрею, должно быть, приятно выступить в здешней радиостудии с новогодним приветствием.
— Ты, Валюта, права. Здесь мне все кажется близким и дорогим с тех лет… — подтвердил Желнин. — Пожалуй, даже с семнадцатого года…
Подошла хозяйка дома и пригласила к столу.
— Быстренько заморим червячка — да и в школу. Ребята ждут…
— Танюша придет! — взволнованно сообщил Шаров, как о самой важной новости. — Сама сказала.
— Ну?! — отозвалась Мария Степановна. — Я рада за нее. Очень рада.
— А я и выговорить не могу: радость сменяется тревогой…
— Может, рановато ей играть для детей? — разделила опасение Валентина Георгиевна.
— Я тоже так думал… Но ее потянуло к ребятам…
Гости разместились вокруг стола, Мария Степановна попросила Шарова быть за хозяина.
Из приглушенного репродуктора мягко лилась песня:
Едва Шаров успел наполнить рюмки, как песня оборвалась на полуслове, и колхозный диктор сообщил, что на праздник приехали делегаты из «Колоса Октября», и попросил известить об этом председателя колхоза.
— Гости на гости — хозяевам радости! — сказала Бу
Павел Прохорович чокнулся со всеми, выпил рюмку и, быстро одевшись, пошел в контору.
…Гости, поджидая председателя, сидели на диване, на стульях в кабинете. Тут были супруги Огневы и Трофим
— Вот хорошо. Сдержали слово! — говорил Шаров, здороваясь по порядку со всеми. Он пригласил гостей к себе пообедать.