В уголке, прижавшись к стенам, шептались девушки. Глянув туда, Вася увидел легкую прядь светлых волос, выбившуюся из-под шали на высокий лоб. В ту же секунду Вера всплеснула руками.
— Ой, кого я вижу! — и, раздвигая подруг, метнулась к нему. — Здравствуй, Василек.
Схватив ее за руки, он глянул в чистые, небесно- голубые глаза. Такие не лгут. Встрече рада!
Вокруг них сгрудились незнакомые Васе девушки и парни.
Вера громко — пусть слышат все — сказала, что в гости приехал тот самый охотник, который спас их от смерти в буран, а потом, не пытаясь высвободить руки, вполголоса упрекнула его:
— Ты даже не зашел к нам… Без папы тебе не интересно, да? Или ты…
— А где же Трофим Тимофеевич? К нам поехал?! Вот не знал… А я-то думал… Надеялся… Хорошо, что ты дома. Могли и с тобой разминуться в поселке… А может, ты…
— Что я? Думаешь, забыла? Да я твою избушку всю жизнь буду помнить. И благодарить Домового!
— Только-то? А я… Если бы ты знала!.. — Вася, позабыв о том, что они здесь не одни, прижал ее пальцы к своей груди. — Я все время...
И вдруг на его плечо легла тяжелая рука Забалуева.
— Вот ты где!.. Гость нежданный! Девичий пастух!..
Вера, не проронив ни слова, исчезла в толпе.
А Сергей Макарович продолжал громко пенять:
— Успел прильнуть!.. Вроде не за этим тебя колхоз к нам прислал? Не возле юбок топтаться. Нет!
В душе Сергея Макаровича с юных лет, с той злополучной ночи, когда он был пойман в саду, гнездилась неприязнь к Дорогину. С годами она не ослабевала, а даже усиливалась. Это оттого, что старик — упрямый, ершистый — все делает по-своему, к председателю — никакого уважения. И Верка уродилась в отца. Не такую бы надо сноху в дом. Не такую. Но что поделаешь? Придется породниться: все знают — Сенькина невеста. Если она не дождется и выскочит за другого, люди будут смеяться: «Забалуева погнушалась!» Такое стыдно будет слушать. Вот потому-то, скрепя сердце, он, Сергей Макарович, и присматривает за Веркой. А тут выискался коршун! Прилетел из Луговатки. Нет, из нашего гнезда цыпленка не унесет! Еще ни одна девка из Глядена в чужой колхоз замуж не выходила! Нет, нет!..
Освобождаясь от раздумья, Сергей Макарович пожаловался:
— Гармонист неважный. Без огонька. Так ленивые дрова пилят…
Это явилось поводом ктому, чтобы похвалиться своим сыном:
— Не слышал ты игру моего Семена: многое потерял! Бывало, развернет мехи да пробежит пальцами по ладам — никто на месте не может устоять: все в пляс пускаются! Ой, хорошо играет! Хорошо! Лучше всех! Особливо для своей невесты, для Веры… Понимаешь, мимо кладбища никто с Семеном не ходил, — все боялись: не ровен час покойники повыскакивают и запляшут под гармошку!..
Сергей Макарович захохотал, надеясь, что те, кслышал разговор, отзовутся веселым смехом, но все молчали. А Вася стоял растерянный — уходить или переждать?
У Забалуева вдруг смех застрял в горле, и лицо стало настороженным: «Нельзя тут оставлять настырного парня. Буду возле себя держать, как бычка на веревочке…» И Сергей Макарович объявил:
— Тебе в президиуме полагается сидеть. Как гостю.
Вася неохотно прошел за сцену, где находились делегаты. Как бы ускользнуть от них? Сесть бы в зале. Рядом с Верой. Шепотом сказал бы ей недосказанное. И она ведь тоже хотела что-то сказать… Жаль, что уехал Трофим Тимофеевич. Не удастся побывать в его доме, посидеть за столом, накрытым Верой. А он-то надеялся чокнуться с ней за Новый год, за счастье… Какое уж там счастье!.. Горькая полынь!.. Придется вместе со всеми делегатами встречать Новый год у Семкиного отца. Постыло все… Постыло…
За спиной тяжело шагал грузный Забалуев. Он думал о сыне:
«Образумился бы Семенко да отступился от Верки. Сам. Ну, чего ему стоит? Оставил бы ее на бобах. Вот бы хорошо-то! Пойдет про нее дурная слава: «Женихи обегают зубастую!» В девках прокукует век… Но вдруг Семенко отыщет какую-нибудь непутевую, хуже этой? А ей он письма пишет. И, говорят, все про женитьбу… Ничего не поделаешь… Луговатского ухажера надо отвадить. Первым делом у себя дома оглушить медовухой. Такого плюгаша можно свалить двумя стаканами, а потом — людям напоказ. Вот будет потеха!..»
Открыв собрание, Забалуев с трибуны прочел обязательство своего колхоза, долго говорил о том, что в соревновании с луговатцами они выйдут на первое место.
Вася смотрел в зал, пытаясь отыскать Веру. Но ее там не было.
Узнав о приезде Дорогина в Луговатку, Желнин сказал Шарову:
— Вот кому надо предоставить слово для новогоднего поздравления.
Пока Дорогин говорил перед микрофоном, Андрей Гаврилович, сидя в углу небольшой радиостудии, стены которой были занавешены тяжелой темно-зеленой материей, просматривал свои наброски, сделанные карандашом на маленьких листках.