Девушки всполошенно повскакивали. Вася, откинув крючок, широко распахнул двери и увидел перед собой усы Грохотова, обмерзшие ледяными сосульками и оттого блеснувшие при луне зеленоватым отливом.
Опираясь на палку, Кузьма Венедиктович пригнулся, заглянул в темную избу и спросил:
— Перепугал небось? А переполошил я вас не зря. Послухайте! — Он повернулся лицом к полю и, сдвинув папаху, прислушался первым. Там необычно, как бы с легким присвистом, скрипел снег под многими десятками полозьев. — Чистая музыка! Всех лошадей впрягли — вот какая забота о вас! Говори, бригадир, куда сваливать лес. И девки пусть выходят помогать.
Пока Вася одевался, лошади показались у ворот сада. Место для постройки бригадного дома было давно выбрано и очищено от снега, и возчики сами увидели, где надо сваливать прямые, звонкие сосновые бревна. Девушки, орудуя стягами, под командой Кузьмы Венедиктовича откатывали бревна в штабеля.
На востоке побледнело небо. Снег из голубого превращался в розовый. Возчикам нужно было возвратиться в село раньше, чем солнце успеет снова размягчить наст, и они, повертывая лошадей с пустыми санями, спешили скрыться за лесной опушкой. Когда рассвело, в саду из приезжих остались только плотники да Кузьма Грохотов.
тебе — в помощники! — объявил он бригадиру. — Примешь?
Вася обрадовался — заботы о постройке дома отпадут от него.
К середине дня плотники положили в стены первые бревна. Грохотов похаживал с топором и требовал:
— Подвиньте чуток это бревно. Так, так… Здесь подтешите…
Девушки расстилали мох. Капа, окидывая взглядом всю постройку, удивлялась:
— Ой, какие будут комнаты! Да и много их! Куда нам столько? Бригадир, растолкуй.
Бабкина радовало, что скоро бригада переберется в просторный дом.
— Здесь встанет стол учетчицы. Рядом — спальня для женщин…
— Ты покажи, где для парней, — дурашливо приставала Капа.
За ними шумной стайкой двинулись девушки.
— Не липни, Капка, ко всякому слову. Не мешай.
— Там — кухня, — продолжал рассказывать Вася. — Слева — сушилка для одежды, справа — столовая. Возле нее — красный уголок…
— Для свиданий? — спросила Капа, стараясь казаться серьезной, но не сдержалась и захохотала; притопнув ногой, кликнула; — Девки, сюда! Поглядите — тут можно наплясаться досыта!
Плотники, позабыв о работе, тоже балагурили. Грохотов кашлянул. Девушки умолкли. Старика все уважали, и никто не вступил с ним в пререкание. Капа, схватив мох в охапку, пошла опять расстилать его по бревнам.
Рано утром Вася показал своим помощницам, как резать черенки с тополей, а сам отправился на межу колхозных земель, где его бригаде предстояло в мае посадить лесную полосу. Поля выглядели пестрыми. В едва заметных ложбинках еще лежал снег, а на бугорках уже чернели пласты осенней вспашки. Слева зеленой стеной стоял бор. На опушке, в березовых зарослях, хохотали куропаты, заметные на снегу только по коричневым шалям, которые весна уже успела накинуть на их тонкие шеи. Вот один показался на сугробе и, отманивая человека, побежал в сторону поля. Вася, хотя и был без ружья, уступил охотничьей страсти и пошел за ним. Куропат вспорхнул, и в голубом просторе засияли белые крылья. Сначала он растревоженно ругался, а отлетев подальше — залился громким хохотом. Казалось, по чистому небу летел комок снега, смеясь над бойким ветром и теплым солнцем. Вдруг он, словно сраженный солнечным лучом, упал в борозду и как бы растаял в ней. Нo через минуту показался на черном гребне пласта и опять побежал впереди человека.
— Кому ты сейчас нужен, веснушчатый женатик! — громко рассмеялся Вася над нехитрой уловкой куропата. — И жену твою никто не потревожит. Пусть сидит на гнезде… — Он повернулся и опять пошел возле бора.
Куропат, обрадованный успехом своей уловки, снова взметнулся в воздух и, заливаясь насмешливым хохотом, полетел к своей подруге.
«Хорошая пора!» — подумал Вася. Он вышел на межу; опираясь рукой на столбик, посмотрел на ровные, как пол, безлюдные поля соседнего колхоза. Там не было ни одного кустика, и ветер вольно гудел над голой землей; расшибаясь о грудь Васи, посвистывал возле ушей, играл прядью волос, выбившейся из-под мягкой нарядной шапки, сшитой из шкурок колонков, добытых им в эту зиму.
Далеко за соседними полями лежали, невидимые отсюда, земли «Колоса Октября», а еще дальше, за голубой, весенней дымкой, — Гляден. Этим утром оттуда могли выйти девушки с лопатами на плечах — задерживать талые воды… Если пройти навстречу километров десяток, можно издалека узнать знакомую тоненькую гибкую фигуру…