Из „Повести о стране Патани”
ПЕВИЦА ДАНГ СИРАТ
Во времена правления Мархум Паханг при дворе держали труппу танцоров и певцов, в коей было четверо актеров-мужчин: Тун Эмас, Тун Перак, Тун Мас Диней и Тун Маду Сари; и двенадцать женщин-певиц: Данг Саджа, Данг Мериам, Данг Видах, Данг Си́рат, Данг Пуспасари, Данг Алит, Данг Чендра, Данг Энам, Данг Садах, Данг Сурай, Данг Семара, Данг Атлас. И те двенадцать певиц знали небывалое множество мелодий и исполняли разнообразные поэмы. Одна из них именовалась «Сери Рама строит насыпь, чтобы достичь Ланкапури», другая — «Малаккский бендахара Падука Раджа сражается с португальцами», третья — «Датук Падука Сери Махараджа из Джохора штурмует Джамби». Каждая из певиц обладала своими особыми познаниями, отличными от других, и прекрасным голосом, однако же лучше всех пела Данг Сират.
По прошествии двух месяцев после отплытия его величества в Джохор джохорский царевич силою овладел царицей Патани; решился же он на это, зная, что его старший брат, супруг царицы, лишен мужской силы. И покуда царица была женой его высочества, труппа актеров устраивала представления каждый день.
Через месяц его высочество сделал своей наложницей Данг Сират. Ее взяли в придворные певицы только за голос, превосходящий красотой голоса всех иных певиц. Собой же она была вовсе не хороша — тело уродливое и темное, широкое лицо изрыто следами язв, да к тому же невероятно толста. Данг Джела — служанка матери его величества и нянька его младшего брата, коей вменялось в обязанность купать царевича, — научила Данг Сират приворотным чарам, и любовь к ней его высочества росла день ото дня, так что он даже построил для нее дом к западу от ворот женской половины дворца. Данг Сират же доставала у людей, знавших, что у нее немало золота, все новые любовные зелья.
Страстно влюбившись в Данг Сират, его высочество перестал ходить к царице и более не делил с нею ложе. Все время, покуда он пребывал в Патани, ачехцы своевольничали в городе, ибо были приятелями царевича по петушиным боям, устраивавшимся каждый день, и его высочество исполнял любую их прихоть. Сверх же того он наделал гладких деревянных колодок, в которые грозился посадить всю знать Патани.
Как-то раз Данг Сират сказала его высочеству: «Если правда, что господин мой любит меня, пусть закажет два золотых блюда. Я желаю, чтобы они весили по пятидесяти тахилей и чтобы одно носили передо мной, а другое — позади; еще же я прошу подарить мне баджу из золота». И его высочество приказал ювелирам сделать блюда и баджу, о которых просила Данг Сират, подарил их ей, и Данг Сират ела из тех золотых блюд.
Как-то вечером Данг Сират прикинулась, что сердится, и, сколько царевич ни уговаривал ее, не желала разделить с ним ложе. Сказала Данг Сират: «Если правда, что мой господин любит меня, пусть прикажет ударить для меня в барабан, коий звучит при возведении государей на престол. Если в него будут бить лишь один день, а на следующий мне придется умереть, я и тем буду счастлива». И его величество твердо пообещал ей исполнить просьбу, только после этого Данг Сират согласилась возлечь с ним. Она также приказала именовать себя Энчик Пуан — Госпожа государева рода и не позволяла называть себя Данг Сират. Всякому, кто нарушал этот запрет, разрывали рот.
Еще через несколько дней Данг Сират захотелось спуститься в сад, чтобы искупаться. Молвила она: «Если правда, что мой господин меня любит, пусть он отнесет меня в сад и там вместе со мной искупается». И его высочество, смеясь, отнес на спине Данг Сират в купальню в саду и искупался вместе с ней. Такова была его любовь к Данг Сират.
Однажды ачехцы почтительно сказали его высочеству: «О господин, доводилось нам слышать, что в ту пору, когда ваш отец был султаном Джохора, жены всех везиров и военачальников поочередно прислуживали во дворце, покуда их мужья несли стражу в зале для приемов. Не худо бы и вам установить для каждой из них свой черед». Царевич с ними согласился.
Между тем весть, что его высочество хочет повелеть дочерям и женам везиров и военачальников поочередно являться во дворец, разнеслась среди придворных. Все они собрались и предстали перед царицей, объятые печалью, она же все время, покуда его высочество безумствовал с Данг Сират, не жила во дворце, а уединилась в саду, в беседке, именовавшейся Букет Ароматов. Почтительно поклонившись, сказали везиры и сановники: «Если его высочество призовет нас к себе и прикажет нести во дворце стражу, все подумают, будто мы изменили вашему величеству». Ответствовала государыня: «Поступайте по своему усмотрению, я лишь прошу сохранить жизнь царевичу, ибо мне жаль его матушку. В остальном же делайте, что сочтете нужным».