— Всегда было так, — ответил Чжан, — что женщины, которых Небо одарило необычайной красотой, приносили беду, если не себе, так другим. Если бы барышню Цуй полюбил какой-нибудь богатый и знатный человек, то и с ним у нее не было бы счастья. Почуяв свою силу, она обернулась бы драконом, сеющим страшные беды, или чудовищем, несущим гибель. Не знаю, каких превращений можно было от нее ждать! Синь, государь династии Инь, и Ю, государь династии Чжоу, были всевластными правителями огромной империи, но они погибли из-за женщин. Народ возмутился против них. И до наших дней этих правителей все продолжают осуждать. Моей добродетели не хватило бы на то, чтобы одолеть губительные чары, поэтому я и поборол свое чувство к ней.
Все слышавшие слова Чжана вздохнули с сожалением.
Год спустя Инъин выдали замуж, Чжана тоже женили. Случилось ему проходить мимо дома, где жила Инъин, и он зашел туда и попросил ее мужа сказать ей, что двоюродный брат просит позволения повидать ее. Муж передал, но она не вышла. Чжан был так огорчен, что это было видно по выражению его лица. Узнав об этом, она тайком написала стихи, в которых говорилось:
Так и не встретилась с ним…
Через несколько дней, когда Чжан собирался уезжать, она снова прислала ему стихи на прощанье:
С этих пор они уже не получали больше вестей друг о друге.
Большинство современников Чжана хвалило его за то, что он сумел исправить свою ошибку.
Встречаясь с друзьями, я часто заводил разговор об этой истории, чтобы те, кто знает о ней, не вели себя подобным образом, а поступающие так же, как Чжан, не упорствовали в своих заблуждениях.
В девятой луне года «Чжэньюань» правитель канцелярии Ли Гунчуй ночевал у меня дома, в квартале Цзинъаньли. Во время беседы мы коснулись этой печальной истории. Ли Гунчую она показалась необыкновенной, и в назидание потомкам он написал «Песнь об Инъин». Барышню Цуй в детстве звали Инъин, поэтому Гунчуй так и назвал свое произведение.
Повесть о фаворитке Мэй
Фаворитка Мэй по фамилии Цзян родом была из Путяня. Отец ее, Чжунсунь, был врачом, как и его предки. Когда Мэй было девять лет, она уже умела читать наизусть «Чжоунань» и «Чжаонань».
— Хоть я и девочка, но мечтаю всю жизнь заниматься учением, — сказала она отцу.
Удивляясь ей, отец прозвал ее Цайпинь в память об одной из героинь, воспетых в книге стихов.
В середине годов правления «Кайюань», когда Гао Лиши был послан искать красавицу для императорского гарема в районы Минь и Юе, Мэй только что стала закалывать волосы на затылке. Увидев, как она молода и прекрасна, Гао Лиши выбрал ее и на обратном пути увез с собой, чтобы она служила императору Мин Хуану; увидев ее, император удостоил ее своей любви. Сорок тысяч женщин, находившихся в трех дворцах Чанъаня («Данэй», «Дамин» и «Синцин») и в двух дворцах Восточной столицы («Данэй» и «Шанъян»), все ничего не стоили по срав-нению с Мэй, да и сами гаремные красавицы понимали, что не могут с ней равняться.
Мэй любила литературу и сама сравнивала себя с поэтессой Се. Она носила простые светлые одежды, внешность ее и манеры были настолько очаровательны, что превосходили всякое описание. Мэй любила цветы сливы, поэтому там, где она жила, посадили несколько сливовых деревьев, и император назвал это место «Сливовым павильоном». Когда деревья эти покрывались цветами, Мэй воспевала в стихах их красоту, до поздней ночи смотрела на свои любимые цветы и не могла оторваться от них. Император, которому это очень нравилось, в шутку прозвал ее «фаворитка Мэй». Она сочинила семь поэм: «Орхидеи», «Грушевый сад», «Цветы сливы», «Бамбуковая флейта», «Стеклянный бокал», «Ножницы» и «Цветное окно».
В то время, когда мир уже долго царил в стране и на границах не было никаких беспорядков, император, бывший в дружбе со своими братьями, ежедневно пировал с ними. На пирах Мэй обязательно находилась рядом с императором. Как-то раз он приказал Мэй угостить его братьев апельсинами. Когда она подошла к принцу Хань, тот исподтишка наступил ей на ногу. Мэй немедленно удалилась к себе. Император приказал позвать ее, но она велела ответить: