— Я пришиваю оторванные от туфли жемчужины; пришью — тогда приду.
Прошло довольно много времени; император сам пошел за ней. Подобрав полы своего платья, Мэй поднялась навстречу императору и сказала, что она не может идти с ним, так как у нее болит грудь. Так и не вышла: вот как она была уверена в любви императора. В другой раз император и Мэй состязались в приготовлении чая в присутствии братьев императора, наблюдавших за этим состязанием. Император в шутку сказал братьям:
— Она — дух сливового дерева. Когда играет на флейте из белой яшмы и исполняет танец «Встревоженного лебедя», равных ей не найдешь. А теперь победила меня в приготовлении чая!
— В этих забавах среди деревьев и цветов я случайно побеждаю вас, мой повелитель, но усмирить всех меж четырех морей, поддерживать постоянный порядок, издавать законы для этих огромных владений — может ли в этом победить вас такое ничтожество, как я? — немедленно возразила Мэй. Император пришел в восторг от ее ответа.
Когда Тайчжэнь из рода Ян появилась при дворе, она с каждым днем все больше входила в милость императора, хотя он и не собирался отдалять от себя Мэй. Обе женщины ненавидели друг друга и всячески старались избегать встреч. Император ставил им в пример Ин и Хуан, но сплетники говорили, что тут совсем другое дело, и потихоньку подсмеивались над ними.
Тайчжэнь была ревнива, но очень умна, Мэй была мягка и уступчива и в конце концов потерпела поражение. Кончилось тем, что Тайчжэнь сослала ее в восточный дворец Шанъян. Потом император вспомнил о Мэй; как-то ночью он велел молоденькому евнуху потушить свечи и приказал специальному гонцу тайно привезти Мэй в западный дворец Императорского знамени. Говоря о былой своей любви, император и Мэй не могли справиться с охватившей их печалью. Они и глаз не сомкнули в эту ночь. На рассвете испуганный слуга разбудил императора:
— Ян Тайчжэнь прибыла во дворец, как быть?
Накинув на себя одежду, император отнес Мэй за двойные ширмы и спрятал ее там. Вошла Тайчжэнь:
— Где эта самая чертовка Мэй? — спросила она.
— В восточном дворце, — ответил император.
— Прикажите ей явиться сюда, — сказала Тайчжэнь, — я намерена купаться с ней сегодня в Теплых источниках.
— Но ведь она уже отстранена моим повелением, и не к лицу тебе идти с ней вместе, — возразил император.
Тайчжэнь стала настаивать, император отводил глаза в сторону, ничего не отвечая ей.
Тогда Тайчжэнь, придя в ярость, стала кричать:
— Здесь еще остались закуски, а под вашей кроватью забыта кем-то женская туфля; кто прислуживал у вашей постели сегодня ночью, что вы, опьянев от наслаждения, не держали поутру аудиенции? Государь, вы должны сейчас же выйти к своим сановникам, которые ждут ваших повелений, а я останусь здесь и подожду вашего возвращения.
Сильно смутившись, император натянул на себя одеяло и сказал:
— Я нездоров сегодня, не могу давать аудиенцию.
Еще больше рассердившись, Тайчжэнь ушла и вернулась в свой дворец. Император же немедленно осведомился, где Мэй; оказалось, что молодой евнух проводил ее пешком обратно в восточный дворец. Император, разгневавшись, приказал его казнить. Забытая Мэй туфелька и головные украшения были доставлены ей вместе с другими подарками от императора.
— Император совсем покинул меня? — спросила Мэй у императорского посланца.
Тот ответил:
— Император не покинул вас. По правде говоря, он боится вызвать ярость против вас у Тайчжэнь.
Мэй усмехнулась:
— А бояться любить меня, чтобы не затронуть чувств этой толстухи, разве не значит покинуть меня?
Мэй подарила Гао Лиши тысячу золотых, чтобы он отыскал поэта, который смог бы, подражая Сыма Сянжу, сочинить ей песню в стихах «Там, где длинные ворота», намереваясь этим привлечь к себе императора.
Гао Лиши, который служил Тайчжэнь и боялся ее влияния при дворе, сказал в ответ:
— Никто не сумеет написать такую песню.
Тогда Мэй сама сочинила песню в стихах «К востоку от башни», которая гласила:
«Покрылось пылью зеркало мое, в шкатулках ароматы все иссякли; рукой небрежною расчесываю локон, простое платье легкое надев. Тоскливо, холодно в дворце моем лилейном, а мысль моя к тому дворцу несется, где орхидеи есть. Цвет сливы опадает, ведь это символ верности твоей; нас разлучили «Длинные ворота», и встречам нашим больше не бывать. А тут еще глядит цветок с досадой; как будто забавляется моей печалью ива и теплый ветер мягко шелестит, щебечут птицы радостно, весну встречая.