Глинет нарекла котят Пачкулей и Почихунчиком и тут же принялась учить их всяким трюкам.
От северной границы они направились на запад по долине Аммарсдейл к плоской Шрамовой горе, а оттуда — к оловянным рудникам на болотистых горных лугах Ульфляндии, уже в тридцати милях от грозной крепости ска в Поэлитетце. Они были рады возможности покинуть эти унылые места и снова повернуть на восток вдоль реки Мурмейль.
Лето еще не кончалось, и каждому из трех спутников хотелось продолжать их горьковато-сладостное существование. Друна постоянно преследовали мелкие неприятности — то он ошпарил руку кипятком, то его постель промокла от дождя, а отправившись по малой нужде за живую изгородь, он споткнулся и упал в крапиву. Друн никогда не жаловался, однако, чем заслужил уважение Шимрода, поначалу сомневавшегося в существовании порчи, но постепенно убедившегося в ее практической реальности. Однажды Друн наступил на колючку, глубоко вонзившуюся ему в пятку. Пока Шимрод удалял занозу, Друн сидел молча, закусив губу; в порыве сочувствия Шимрод обнял его и погладил по голове: «Ты храбрый парень. Так или иначе мы положим конец этому заклятию. В худшем случае оно не может продолжаться больше семи лет».
Как обычно, Друн задумался, прежде чем ответил: «Шип в пятке — ерунда. Я боюсь гораздо большей неудачи. Я боюсь, что мы вам наскучим, и вы нас выгоните из фургона».
Шимрод рассмеялся, но почувствовал, что глаза его увлажнились. Он снова обнял Друна и сказал: «Обещаю, что не выгоню — у меня этого и в мыслях не было. Кроме того, без вас мне гораздо труднее промышлять шарлатанством».
«Но неудача продолжает меня преследовать».
«Верно. Никто не знает, что случится завтра».
Как только Шимрод произнес эти слова, искра вылетела из костра и опустилась Друну на щиколотку.
«Ай! — вскричал Друн. — Опять повезло!»
Каждый день они видели что-нибудь новое. На ярмарке в Плэймонте герцог Джослин из замка Фойр объявил великолепный турнир: рыцари в латах устраивали потешные бои и соревновались в модных поединках один на один. Пришпоривая сильных коней и прикрываясь геральдическими щитами, они мчались друг другу навстречу с пиками наперевес, пытаясь выбить противника из седла кожаной подушкой, закрепленной на конце пики.
Из Плэймонта Шимрод и его подопечные направились в Ставные Сети, городок неподалеку от Тантревальского леса; они приехали в полдень, когда ярмарка была уже в разгаре. Шимрод отвязал от дышла знаменитых двуглавых лошадей, задал им овса, опустил боковую панель фургона, одновременно служившую чем-то вроде небольшой сцены, и высоко поднял плакат:
После этого он вернулся в фургон, чтобы надеть черную мантию и коническую шапку некроманта.
С обеих сторон площадки Друг и Глинет били в барабаны. Оба были одеты как мальчики-пажи — в белые полусапожки, обтягивающие синие трико и панталоны, камзолы в вертикальную синюю и черную полоску, с белыми сердцевидными нашивками на черных полосах, и круглые шапочки из черного бархата.
Доктор Фиделиус вышел на сцену и воззвал к зевакам, театрально указывая на свой плакат: «Дамы и господа! Как вы можете видеть, я называю себя шарлатаном — по очень простой причине. Кто упрекнет кузнечика в том, что тот не знает, куда скачет? Кто может оскорбить корову, обозвав ее скотиной? Кто станет обвинять в мошенничестве человека, который сам признается в том, что он — шарлатан? А теперь посмотрим, действительно ли я обманщик, шарлатан и мошенник!»