Я осознал, что умру. Я осознал, что мой ум не был еще чистым. Я осознал, что мой ум всегда видел все неправильно до того момента, когда я узрел-таки пустоту. Я осознал, что даже после этого, после выхода из созерцания, я снова вижу вещи неправильно, и это будет продолжаться до тех пор, пока я вплотную не приближусь к вратам просветления. Я осознал, что смогу читать мысли других. Я осознал, что если стану развивать свои силы, то смогу творить чудеса.
Я осознал, что я стал теперь кем-то другим, потому что, в отличие от всех остальных людей в этом мире, я узрел и осознал пустоту и прочие возвышенные истины, и потому что отныне мне не суждено будет страдать, как раньше. С этим было покончено; я осознал, что покидаю этот мир страданий, я был полностью уверен в этом, как и в том, что эта бодрящая уверенность навсегда останется со мной.
Я взглянул на Гаутаму с благодарностью. Он пристально смотрел на меня в полном молчании и совершенном восторге. Он знал все.
Глава 12
После того, что я пережил в Саду с Буддой, жизнь моя полностью переменилась. Представьте себе человека, который знает все, что должно случиться с ним в будущем, человека, который узрел наивысшие достижения духа; о чем еще мечтать? Последствия тех знаний, что я получил о своем существовании, сопровождали меня на протяжении долгих лет, постоянно проясняясь, - с каждым годом росло и становилось глубже понимание старых истин, возникали новые духовные стремления. Совсем скоро я почувствовал потребность обратиться к добрейшему настоятелю того скита, где жил, и испросить его разрешения принять полные монашеские обеты. Это не сильно изменило мою внешнюю жизнь, скорее, я почувствовал, как будто вернулся домой, как будто жизнь монаха была моим естественным состоянием. То, что после церемонии посвящения я на законном основании стал вести праведную жизнь монаха, прошло для меня почти незамеченным.
Зато работа в библиотеке обрела новый смысл: я чувствовал, что мне совершенно не хватает знаний относительно всего того, что произошло со мной в Саду, и вот я начал один за другим штудировать увесистые фолианты духовных писаний, которые хранились в ее собрании. Прошли годы, пока я натолкнулся на священные книги, написанные каждым из Учителей Сада. Учение о бритве и меде я обнаружил в «Руководстве к жизненному пути Воина» Учителя Шантидевы, а объяснение истинности боли-в «Великом трактате о ступенях пути» самого Цонкапы. Попалась мне и работа Камалашилы «Ступени Созерцания», где подробно излагались все нюансы буддийской медитации.
На все дополнительные вопросы, которые только могли у меня возникнуть к Мастеру Дхармакирти относительно его доказательств существования прошлых и будущих жизней, я нашел ответы во второй главе его «Комментария к достоверному познанию». Большая часть наставлений Учителя Васубандху о смерти обнаружилась в «Антологии непостоянства», содержащей слова самого Будды, а также в описании созерцания смерти из «Великого трактата». Несметные миры и сферы ужаса, о которых он упоминал, были описаны в одном из его собственных сочинений «Сокровищница высшего знания». Я обрел исчерпывающее понимание негативных состояний ума, борьбе с которыми меня обучал Майтрейя, прочитав множество различных трудов о совершенствовании мудрости, и особенно в его собственном труде «Украшение духовных постижений», а также в комментариях к нему, составленных позже.
Учение о кармических отпечатках и той роли, которую они играют в нашей жизни и в нашем мире, глубоко и всесторонне рассмотрел сам Далай-лама Первый в своем комментарии к четвертой главе «Сокровищницы» Учителя Васубандху. Исключительно важные подробности того, как отпечатки хранятся и созревают в уме, я снова обнаружил в произведении Великого Цонкапы «Прояснение истинной мысли», точнее, в той его части, где он подробно рассматривает взгляды буддийской школы, признающей существование одного лишь ума. Более детальное изложение вопросов нравственной жизни я изучал по работе Учителя Гунапрабхи под названием «Свод правил поведения», а также по более поздним пояснениям к ней, особенно по тому, что составил всеведущий Цонкапа.