— А ты раздевайся да проходи в комнату. Там и договоришься.
— Неловко как-то. Человек в гости приехал, ещё не успел обогреться, а я…
— Вот не думал, — послышался голос Желнина, — что среди фронтовиков есть такие робкие!
Здороваясь, Павел Прохорович, по военной привычке, щёлкнул каблуками.
После возвращения из армии Шаров впервые встретился с секретарём крайкома, окинул его пристальным взглядом. В светлой рубашке с галстуком, в чёрном пиджаке, Андрей Гаврилович напоминал учителя.
Не выпуская руки Шарова, Желнин, в свою очередь, всматривался в его лицо.
— Вы за войну переменились мало… А почему не заходите в крайком?
— На военной службе привык являться по вызову или с докладом. Здесь пока что докладывать не о чем. Просьбы о помощи, конечно, будут. Так я их — гуртом, чтобы меньше времени у вас отнимать.
— Время всегда найдётся.
Улыбнувшись, Андрей Гаврилович напомнил, что хозяйка приглашала раздеваться, и Шаров, почувствовав себя непринуждённо, снял пальто, прошёл в комнату и поздоровался с Валентиной Георгиевной, с которой он перед войной однажды встречался в этом же доме.
Желнин шутливо сообщил жене, что Павел Прохорович уже придумал для него работу. Она, обычно, старавшаяся оберегать его отдых, поддержала просьбу Шарова, сказав, что Андрею самому должно быть приятно выступить.
— Ты, Валюша, права. Здесь мне всё кажется близким и дорогим с тех лет… — подтвердил Желнин. — Пожалуй, даже с семнадцатого года…
Подошла хозяйка дома и пригласила к столу.
— Быстренько заморим червячка — да и в школу, — сказала она. — Ребята ждут, волнуются.
Гости разместились вокруг стола. Мария Степановна попросила Шарова быть за хозяина.
Из приглушённого репродуктора мягко лилась песня:
Едва Шаров успел наполнить рюмки, как песня оборвалась на полуслове и колхозный диктор сообщил, что на праздник приехала делегация из «Колоса Октября», и попросил слушателей передать об этом председателю колхоза.
— Гости на гости — хозяевам радости! — сказала Букасова.
Павел Прохорович чокнулся со всеми, выпил рюмку и, быстро одевшись, пошёл в контору.
…Гости, поджидая председателя, сидели на мягком диване, на стульях в его кабинете. Тут были супруги Огневы и Трофим Дорогин.
— Вот хорошо. Сдержали слово! — говорил Шаров, здороваясь по порядку со всеми. Он пригласил гостей к себе.
Трофим Тимофеевич сказал, что ему хотелось бы повидать молодого садовода.
— Разве Василий не повстречался вам?! — удивился Павел Прохорович. — Он поехал с делегацией в ваш колхоз.
— Вон что!.. Однако, мы разминулись в Будённовском выселке: заезжали погреться… Жаль, что не повидаемся. Я привёз ему новогодний подарок. — Трофим Тимофеевич подал свёрток. — Черенки ранетки.
— Дорогинской?!
— Можете так называть, если вам нравится. А что запишет помологическая комиссия — не знаю.
— От колхоза подарок?
— От себя лично. Осенью в своём приусадебном саду нарезал.
— А я думал — Сергей Макарович раздобрился.
— Если сорт понравится — подарим и от колхоза, — пообещал Огнев.
Шаров напомнил о приглашении, и все пошли к нему.
Вася Бабкин купил яркий малиновый галстук с белыми крапинками, похожими на снежинки. Целый день учился завязывать. Узел получался маленький, как на кручёном пояске. Некрасивый. В Глядене увидят — просмеют. И Вася снова принимался за нелёгкое дело. Было это хуже всякой работы! Галстук измялся. Пришлось утюжить.
И чуб беспокоил Васю — уж очень нависал на правую бровь. Парень смочил пышные волосы горячей водой, причесал частым гребнем и туго завязал голову женским платком. Хорошо, что матери не было дома, а то, чего доброго, начала бы строить догадки: не к зазнобушке ли собирается?
Время от времени посматривал в окно. Сквозь затянутые морозными узорами стёкла двойных рам едва виднелось бледное, как мутный лёд, зимнее небо. А Васе хотелось, чтобы погода переломилась и чтобы опять разгулялся такой же буран, от какого он спас девушек… Может, всё повторится, и ветер снова столкнёт их где-нибудь на улице Глядена. Лицом к лицу. С одной Верой. Без болтливых подружек. Без свидетельниц. Пока девушка не опомнится от неожиданной встречи, Вася поцелует её в пушистую и, как яблоко, румяную щёку, а там будь, что будет… Если не рассердится и не оттолкнёт, он бережно подхватит её под руку, и они войдут в клуб: пусть все видят их вместе!.. Трофим Тимофеевич позовёт к себе встречать Новый год. Когда часы пробьют двенадцать, Вася поднимет рюмку, чокнется со стариком, посмотрит в глаза Веры и скажет: