Выбрать главу

Шанс шел через комнаты, казавшиеся пустыми: плотные гардины на окнах почти не пропускали солнечного света. Он с трудом различал в темноте тяжелую мебель, затянутую в ветхие льняные чехлы, и занавешенные зеркала. Слова, которые Старик сказал ему в тот раз, впервые ожили у Шанса в голове. Шанс был сиротой, и Старик ребенком приютил его у себя в доме. Мать Шанса умерла во время родов, а имени отца не знал никто, даже сам Старик. Некоторые люди умеют читать и писать, но Шансу этого не дано. Он даже не всегда может понять, что говорят ему другие. Его дело — работать в саду и ухаживать за растениями, травами и деревьями, мирно растущими там. В конце концов, сам Шанс чем-то похож на цветок: когда светит солнце, он простодушно весел, когда небо пасмурно — грустит. Шансом его назвали потому, что он родился случайно. Он никогда не знал семьи. Хотя мать его была очень хороша собой, разума в ее голове было не больше, чем у сына: что-то испортилось у нее в мягкой грядке мозгов, из которой растут все мысли. Поэтому Шанс не может рассчитывать на место в жизни по другую сторону высокой кирпичной стены. Он не должен покидать пределов своей комнаты и сада, посещать без приглашения другие части дома или выходить на улицу. Еду ему будет приносить прямо в комнату Луиза, и кроме нее он не будет ни с кем общаться. Никому другому не будет позволено заходить к Шансу в комнату. И в саду гулять и сидеть имеет право только сам Старик. Шанс должен делать все, что ему сказано, иначе, сказал Старик, Шанса придется отправить в специальную больницу для ненормальных, где его запрут в клетку и навсегда о нем позабудут.

И Шанс делал все, что ему говорили. Как, впрочем, и чернокожая Луиза.

Потянув за ручку тяжелой двери, Шанс услышал визгливый голос служанки. Он вошел и увидел комнату в два раза выше, чем все остальные в доме. На стенах висело много полок, а на них стояли толстые книги. На большом столе были раскиданы папки в кожаных переплетах.

Служанка кричала что-то в трубку телефона. Заметив Шанса, она без слов показала ему на постель. Шанс подошел к постели. Старик сидел, откинувшись на жесткие подушки, в такой позе, словно внимательно прислушивался к какому-то шороху в водосточном желобе. Его плечи были странно перекошены, а голова свешивалась с шеи, как переспелый плод. Шанс посмотрел на лицо Старика. Оно было белым, верхняя челюсть выступала вперед, наползая на нижнюю губу, и только один глаз был открыт, как у мертвых птиц, которых Шанс время от времени находил в саду. Служанка положила трубку и сказала, что вызвала доктора и тот скоро придет.

Шанс еще раз посмотрел на старика, пробормотал "До свидания" и вышел из комнаты. Он вернулся к себе и включил телевизор.

2

Шанс все еще смотрел телевизор, когда наверху раздались звуки, напоминавшие шум борьбы. Он вышел из комнаты, спрятался за большой статуей в холле и стал смотреть, как незнакомые люди выносят тело Старика. Теперь, когда Старик ушел, кто-то должен был решить, что делать с домом, служанкой, да и с самим Шансом. В телевизоре, если кто-нибудь умирал, сразу начинались перемены — родственники, банковские клерки, адвокаты и бизнесмены принимались за дело.

Но этот день тем не менее прошел безо всяких перемен. Шанс съел свой немудреный ужин, посмотрел телевизионное шоу и отправился спать.

Рано утром он проснулся, взял завтрак, оставленный служанкой около двери, съел его и вышел в сад.

Там он осмотрел землю под деревьями, проверил цветы, сгреб в сторону опавшие листья и подрезал кусты. Теперь все в полном порядке. Ночью прошел дождь, и на ветвях набухло много свежих бутонов. Шанс присел и задремал под теплым солнцем.

Пока на людей не смотришь, они не существуют. Они начинают существовать, только если включишь глаза, как в телевизоре. Тогда они входят в голову и остаются там, пока их не сотрут новые изображения. То же самое и в отношении Шанса. Когда другие смотрят на него, он становится ярким и контрастным, когда же зрителей нет — расплывается в серое пятно и гаснет. Может быть, он что-то упустил в жизни: сам-то он очень часто видел людей по телевизору, а его мало кто видел. Шанс был очень доволен, что теперь, когда Старик умер, встретится с людьми, которые его еще не видели.

Когда в комнате зазвонил телефон, Шанс бегом кинулся к нему. Мужской голос попросил его пройти в кабинет Старика.

Шанс быстро переоделся в один из своих лучших костюмов, подровнял и расчесал волосы, надел солнечные очки, в которых обычно работал в саду, и отправился наверх. В узкой, заставленной книгами комнате его ждали мужчина и женщина. Оба сидели за широким столом, покрытым множеством бумаг. Шанс остановился посреди комнаты, не зная, что делать дальше. Мужчина шагнул ему навстречу и протянул руку:

— Меня зовут Томас Франклин, я работаю в "Хэнкок, Адамс и Колби". Нам поручено заниматься наследством покойного. А это, — сказал он, повернувшись к женщине, — моя помощница, мисс Хэйс.

Шанс пожал мужчине руку и посмотрел на женщину. Та улыбнулась.

— Служанка сказала нам, что в этом доме есть садовник, — Франклин кивнул головой в сторону Шанса. — Однако мы не обнаружили никаких бумаг, где бы говорилось, что покойный кого-либо нанимал или предоставлял жилье в течение последних сорока лет. Могу ли я спросить вас, сколько дней вы находитесь здесь? Шанс был удивлен, что ни в одной из многочисленных бумаг, лежавших на столе, ни разу не упоминалось его имя. Он подумал, что, может быть, в них не было ни слова о саде. Он сказал нерешительно: