Деревья окончились, перед ним лежало пустынное, холмистое плоскогорье, – ледяная вершина была далеко за краем. По пути под ногами валялся шлак и щебень, повсюду – отверстия брошенных шахт. Лось упрямо решил куснуть, хватить зубами этого вдали сияющего снега.
В стороне, в лощине, поднималось коричневое облако пыли. Горячий ветер донес шум множества голосов. С высоты холма Лось увидел бредущую по сухому руслу канала большую толпу марсиан. Они несли длинные палки с привязанными на концах ножами, кирки, вилы. Брели, спотыкаясь, – потрясали оружием и ревели свирепо. За ними, над коричневыми облаками плыли хищные птицы.
Лось вспомнил давешние слова Гусева о событиях. Подумал:
«Счастье? Вот, – живи, борись, побеждай, гибни, – там разберут – за что и зачем. Счастье? А сердце держи на цепи, неразумное, неистовое, несчастное».
Толпа скрылась за холмами. Лось шибко шел, взволнованный движением, борьбой, и вдруг остановился, запрокинул голову. В синей вышине плыла, снижаясь, крылатая лодка. Вот – сверкнула, показав крылья, описала круг, – все ниже, ниже, скользнула над головой и села.
В лодке поднялся кто-то, закутанный в белый мех, белый, как снег. Из-за меха, из-под кожаного шлема глядели на Лося взволнованные, тревожные глаза Аэлиты. Неистово забило сердце. Он подошел к лодке. Аэлита отогнула на лице влажный от дыхания мех. Потемневшим взором Лось глядел в ее лицо. Она сказала:
– Я за тобой. Я была в городе. Нам нужно бежать. Я умираю от тоски по тебе.
Лось только стиснул пальцами борт лодки, с трудом передохнул.
– А вы не торопитесь, Алексей Иванович, – сказал Лось, поглядывая на лазоревые цветы. – Главным препятствием для колонизации Марса является отсутствие на планете даже не атмосферы, а радиационных поясов ван Аллена, которые защищают Землю от космического излучения. Сколько разговоров о том, как влияют на наше здоровье солнечные вспышки и магнитные бури, а ведь они чуть ли не на 95% ослабляются земной атмосферой и радиационными поясами. На Марсе человек оказывается открыт для галактических лучей. Поэтому большинство специалистов считает, что колонисты будут проживать либо в подземельях, либо в колоколообразных бункерах. Идеолог российской пилотируемой экспедиции на Марс Леонид Горшков особого неудобства в таких условиях проживания не видит. Снарядить экспедицию, как считает Горшков, Россия смогла бы раньше Америки – к 2015 году. На марсианском экваторе температура колеблется от плюс 15 до минус 15 градусов. Притяжение в три раза меньше земного, но в два раза больше лунного. В принципе выйти из убежища на марсианскую твердь заманчиво. Но как быть с атмосферой?
– Да, заехали, – сказал Гусев.
20. НА АТМОСФЕРНОЙ ФАБРИКЕ
Два дня я ждал Кантоса Кана...
Два дня я ждал Кантоса Кана, но так как он не являлся, я направил шаги... Между тем Браконьер, прикипая к перу…
Между тем Браконьер, прикипая к перу, все строчил без оглядки и лени, в популярном ключе объясняя Бобру ход научных своих вычислений. «За основу берем цифру, равную трем (с трех удобней всего начинать), приплюсуем сперва восемьсот сорок два и умножим на семьдесят пять. Разделив результат на шестьсот пятьдесят (ничего в этом трудного нет), вычтем сто без пяти и получим почти безошибочно точный ответ. Суть же метода, мной примененного тут, объяснить я подробней готов, если есть у вас пара свободных минут и хотя бы крупица мозгов. Впрочем, вникнуть, как я, в тайники бытия, очевидно, способны не многие; и поэтому вам я сейчас преподам популярный урок зоологии».
Два дня я ждал Кантоса Кана, но так как он не являлся, я направил шаги в северо-восточном направлении, к тому пункту, где, как он сказал, пролегал ближайший водный путь.
В течение двух длинных недель я путешествовал, ковыляя по ночам, руководимый единственно звездами, скрываясь днем за каким-нибудь выступом скалы. Иногда в темноте на меня нападали дикие звери – страшные неуклюжие чудовища, но мне стоило только взять саблю в руки, чтобы освободиться от них. Обычно моя странная, вновь приобретенная телепатическая сила предупреждала меня в должное время, но однажды я был опрокинут, схвачен когтями за спину, и косматая голова прижалась к моей, прежде чем я понял, что мне угрожает.
Вращавшийся колпак на нем напоминал голову человека в капюшоне. Какое-то подобие руки держало металлический ящик сложного устройства, из которого вылетали зеленые искры и ударял тепловой луч.