В июне 1968 года, когда Уганда уже была независимой, на «Оуэн Фолс» ввели в строй последний, десятый по счету, генератор ГЭС. Мощность станции доведена до предела — 175 тысяч киловатт. Однако плановые органы республики бьют тревогу: к 1986 году потребности развивающейся экономики Уганды в электроэнергии удвоятся; По этой причине угандийские энергетики заинтересовались участком великой реки между Кьогой и озером Альберт, где сосредоточен целый каскад водопадов, огромные запасы энергии. После их детального изучения Управление энергетики Уганды объявило о своем намерении строить ГЭС на знаменитом Мерчисонском водопаде.
Но тут интересы развития экономики вступили в нередкий для нашего времени конфликт с интересами охраны природы. Планы строительства ГЭС поставили под угрозу существование знаменитого Мерчисонского национального парка — уголка, действительно уникального. В начале 1969 года восточноафриканская печать очень живо обсуждала этот вопрос, и одной из причин моего нынешнего визита в Уганду был интерес к судьбе Мерчисона. Я хотел съездить в парк и, главное, встретиться в Кампале с Франсисом Катете — управляющим наци-опальными парками Уганды, который буквально засыпал газеты и журналы протестами против строительства ГЭС.
Но в столице, куда я приехал спустя два часа после того, как за окном автомашины прошумели вырывающиеся из турбин «Оуэн Фолс» нильские воды, Франсиса не оказалось. «Он теперь днюет и ночует на Мерчисоне, — объяснили мне в управлении. — Собирает материалы и организует общественное мнение в защиту водопада и заповедника».
Особых дел в угандийской столице у меня не было, и поэтому в тот же день я выехал в Мерчисон. Выехал, когда в Кампале уже смеркалось, потому что не раз ездил по этой однообразной дороге и знал, что даже днем там ничего интересного не увидишь. Столицу от парка отделяют триста километров. Это довольно однообразная равнина, покрытая жестколистными лесами, кое-где вырубленными под плантации хлопчатника.
Утром на пароме, что переправляет машины и пассажиров через Нил, протекающий посреди Мерчисон-парка, только и было разговоров, что о недавнем необычном купании слонов. Как правило, они не заходят далеко в воду. Но на сей раз слоны решили устроить нечто вроде водных гонок и устремились вниз по течению, к озеру Альберт. Когда рядом с паромом, находящимся метрах в пятидесяти от берега, появилось около двух десятков слонов, среди пассажиров началась настоящая паника. Но слоны вели себя довольно мирно. Несколько раз наподдали паром, устроив небольшую качку, обдали пассажиров водой из хоботов, а потом проследовали дальше. У дирекции парка на подобные случаи есть один ответ, который она, не дожидаясь вопросов туристов, дает всем, кто путешествует на пароме. «Помните, что вы Пользуетесь паромом на свой риск. Парк не несет никакой ответственности», — радует плакат, установленный на берегу.
Тем не менее желающих прокатиться по Нилу и посмотреть Мерчисон было хоть отбавляй. Переправившиеся на пароме туристы пересаживаются на другом берегу Нила на катер, который ежедневно совершает две поездки к водопаду. Но на утреннюю, начинающуюся в девять часов, мы уже опоздали. До второй же, намеченной на полдень, времени оставалось порядочно, и мы отправились искать Ф. Катете. Проводники заповедника сообщили мне, что рано утром видели его на берегу озера Альберт, северная часть которого входит в Мерчисон-парк.
Но когда мы приехали на озеро, Катете там уже не было. Воспользовавшись случаем, я, нарушая все правила пребывания в заповеднике, вышел из машины и по зыбкой трясине, заросшей осокой, пробрался к воде. Именно здесь, на территории Мерчисон-парка, в озеро Альберт впадает Виктория-Нил. Впадает лишь для того, чтобы сразу же вытечь из озера, но уже под названием Альберт-Нил. Крайняя западная точка парка — мыс Пакуба, где мы стояли, как раз и образован этими двумя звеньями великой реки Нил. Здесь отчетливо видно, как мутно-зеленый Виктория-Нил, сливаясь с более чистой, отстоявшейся, голубой водой озера, превращается в Альберт-Нил и начинает свой долгий путь на север.
В два часа дня мы уже были на борту катера, направлявшегося вверх по реке. Перед нами, словно на фантастическом гигантском экране, проплывали нильские берега, поросшие пальмами, колбасными деревьями, сейбами и тамариндами, под которыми лежали, паслись, пили воду сотни слонов и буйволов. Их привлекает сюда река. Четыреста тысяч гектаров Мерчисонского заповедника — это кусок сухой безводной саванны, и на водопой все звери тянутся к Нилу или к озеру Альберт.
То на берегу, то на намытых посреди реки отмелях виднелись неподвижные семейства бегемотов и, что самое интересное, крокодилов. Очень распространенное в популярных изданиях утверждение, что африканские водоемы «кишат крокодилами», почерпнуто из работ Ливингстона и Спика и не делает поправок на прошедшие сто лет. За это время в Европе несколько раз вспоминали о том, что крокодил имеет отличную кожу, и сотни охотников бросались в топи африканских водоемов, чтобы за немалую мзду обеспечить модниц туфлями и сумочками. Но решающим в судьбе крокодилов оказалось то, что человеку они просто противны. И африканцы, и европейцы, увидав крокодила, всегда стараются убить его.
Вот почему крокодилы исчезли из многих африканских водоемов. В списках обитателей большинства африканских заповедников эти животные уже почти не фигурируют. Их трудно увидеть даже на озере Виктория, к лесистым берегам которого, опасаясь обилия этих гигантских рептилий, боялись приблизиться первые колонисты. Их также стало мало на Танганьике и Бангвеулу. И только на озере Рудольф да отдаленной Ньясе, особенно вдоль границ с Мозамбиком, мне во множестве попадались эти животные.
Недавно, когда цены на крокодиловую кожу вновь подскочили, в Малави и на Мадагаскаре создали даже крокодильи питомники. Но в естественных условиях «кишащие крокодилами берега» туристы могут увидеть только в угандийском Мерчисон-парке.
Через полтора часа плавания на поверхности реки начинают появляться хлопья белой пены, а прерывистое тарахтение мотора постепенно заглушает ровный рокот падающей воды.
Конечно, Мерчисонский водопад не чета замбийской Виктории, его высота всего лишь сорок метров. Но в этом-то, наверное, и заключается его очарование. К Виктории страшно подойти: ее дикий рев пугает, фантастическая масса бушующей воды, кажется, вот-вот размоет землю, на которой вы стоите, сметет мост, увлечет вниз, в кипящий котел, где с изящной легкостью носятся многотонные глыбы базальтов. На Мерчисоне же все спокойнее и как-то уютнее. Если смотреть на водопад снизу, с реки, его размеры кажутся вполне внушительными. Разлетающиеся во все стороны брызги круглые сутки орошают нависшие над Нилом горы, и кажется, что поток воды низвергается здесь прямо из леса, вечнозеленого, буйного, таинственного.
Матросы катера, давая возможность пассажирам полюбоваться водопадом, несколько минут пытаются удержать суденышко на месте. Но напор нильской воды увлекает его вниз по течению. Катер разворачивается и теперь вдвое быстрее бежит обратно. Нил вскоре успокаивается, разливается на несколько сотен метров вширь и плавно течет еще три десятка километров, пока не вливается в озеро Альберт.