За стеной, у костра сидели несколько человек, в основном — женщин, черпая ложками варево из котла. Брета сразу узнала одну из скотниц — ту самую красавицу-южанку, которую йорг освободил у столба. Она, видимо, здесь ночевала на сене: ее волосы были взъерошенными, а лицо — черным от сажи.
— Скапы, говоришь, покусали? — уточнила одна из обитательниц пещеры, выслушав объяснения Германа. Очаг освещал темное, грубое, словно вырезано из твердой древесины лицо. Даже сидя, женщина казалась выше всех, кто здесь был; Брета сразу догадалась, что это и есть — ведунья Вигдис, Кюквинна, главная и старшая в гарде.
— Зачем ты ее сюда привел? — гневно рыкнула старая великанша на Германа, который уже успел достать ложку и примоститься у котла. — Может она сейчас взбесится, и покусает здесь всех. Смотри, кровищи сколько… — Вигдис бросила сердитый взгляд на окровавленную паклю, которой Брета до сих пор зажимала раны на шее. — Если это действительно были скапы, ей уже ничего не поможет.
— Не знаю: скапы, не скапы… — невнятно пробормотал Герман. — Может, это собаки…
— Тебя что, тоже укусили? — тревожно спросила фру у старика, заметив кровь у него на руке.
— Нет, это я в лесу получил царапин, когда бежал спасать ее, — не поднимая глаз, ответил Герман. — Ничего, до утра будет заживать.
Пристально взглянув на Германа, Вигдис молча пожала плечами, и отвернулась. Прихлебывая кулеш, фру обратилась к женщинам, которые сидели вокруг костра:
— Сама, Керлин — завяжите ей раны. Тряпки с кровью выбросьте в огонь, затем хорошо вымойте руки в соленой воде. Накормите — отдельно, найдите отдельный черепок, как поест — черепок тоже бросьте в огонь. Ее отведите в смие, пусть переночует на угле — подальше от животных, а утром пусть идет в поселок.
Брету посадили у огня. Она сбросила мокрую шкуру. Женщины взялись промывать и перевязывать ей раны. Неожиданно Видис что-то увидела в Брете; резко встала во весь свой огромный рост, как будто ее подбросило, и вплотную подошла к девушке. По-особому взглянула на нее, еще раз оглядев с ног до головы, особенно задержав взгляд на животе.
— Зачем ты сюда пришла? — спросила грозная великанша.
Брета промолчала. Ей было больно и страшно. Затем собралась с духом и сказала:
— Возьмите меня к себе. В поселке меня избили и выгнали, потому что… — Брета посмотрела на свой живот. — Вот…
— Ты понесла от раба? — строго и прямо спросила Вигдис.
— Нет, нет, — поспешила ответить Брета. По обычаю хьярнов, сын раба, полукровка, — раб, и жена раба — рабыня. — Он не раб. Хотела бы я увидеть того, кто надел бы ему на шею тарм. Он был великим воином. Сын неба, бессмертный.
Мощная Виг с еще большей заинтересованностью осмотрела девушку.
— Так ты и есть та сама хьярнка, которая привела в поселок Мертвого йоррунга? — спросила Вигдис. — Тело которого сожгли боги?
— Он не мертвый, — поморщилась от боли Брета. — Он был бессмертным воином…
Тьма и пламя костра молча поглотили нелепость, которую сказала Брета о бессмертном, который умер.
Вигдис ничего не сказала; отвела взгляд, постояла немного, глядя в пустоту; вернулась на место, села на полено, на котором сидела до сих пор. Долго смотрела на огонь. Брете положили в треснувшую глиняную чашку похлебки; она жадно ела, вычерпывая ладонью, морщась, когда беспокоила рану на шее.
Костер понемногу угасал, угли светили красным. Почти все уже ушли, укладываясь недалеко, на сене.
— Были, были знамения… — бормотала про себя Вигдис. — Дитя йоррунга… Или же самого Торна… Великий Одрик, Атара, священные норны — Урид, Хейвела и Яда; вы знаете, что было, что есть, и что будет…
Кто-то подбросил в костер дров. Ожило и заплясало пламя. Вигдис вздохнула, отвлеклась от огня, еще раз строго посмотрела на Брету.
— Сын неба, говоришь? Все так говорят — сын неба. Только на этом острове лучше быть сыном воина, чем сыном неба.
Охватив колени руками, старуха снова надолго замолчала, глядя в огонь, покачиваясь вперед-назад, словно видела там, в пламени, какие-то непонятные видения.
— Она не заболеет и не умрет, — ни к кому не обращаясь, вполголоса бормотала Вигдис. — Может — потом, через год, а то и через десять лет, но никак не сейчас, пока не родит. Будет мальчик… И еще мальчик. Родится чудовище. Будут болезни и голод… Вокруг него будет много зла. Он сдвинет горы… И будет сражаться с самим небом…