— Где гостеприимство обладателей Вольфгрика? — продолжал издеваться вельможа, удерживая копье.
Вельможа жадно, нагло и бесцеремонно разглядывал, будто ощупывал разметавшиеся, черные как смоль, вьющиеся крупными кудрями волосы, высокую грудь, тонкую талию. Марга от природы была очень смуглой; карие, круглые, шальные глаза метали молнии под черными соколиными бровями. Немного портили облик девушки жесткие складки у рта; тонковатые губы, короткий нос, показывающий слишком вывернутые вперед нервные и шевелящиеся при дыхании — как у зверя — круглые ноздри.
Наглец даже чуть склонился, склонил голову на плечо, явно пытаясь заглянуть на девушку сбоку, за спину — какая она там? Нет ли какого изъяна? Хороша ли у этой лошадки попка?
Марга сейчас действительно походила в своем порыве на породистую, ладную статью, молодую, необъезженную — и от того шальную, непокорную и злую вороную кобылу. Но в полутьме, в суете, ослепленные жеребиной похотью, гости Волчьего ручья не могли разглядеть другого: нет, это не просто норовистая лошадка. Это совсем не домашнее создание; это вольный лесной зверь, черная волчица, ставшая на защиту своей территории — отервенелая, дикая, готовая в любой момент кинуться и перегрызть горло. Да, сейчас Черная сделала ошибку в своей ярости — кинулась в сражение и попала в капкан; испугалась — да, испугалась; растерялась и сникла. Но от этого не стала менее опасной.
Наглый вельможа не заметил угрозы. Закончив осмотр воинственной коровьей защитницы, шутливо закатил глаза и обольстительно растянул губы в фальшивой улыбке.
— Произошло чудо, пышная квинде! Я уже влюбился! На эту ночь мое сердце принадлежит вам! — И, не выпуская копья, обернувшись в сторону других воинов: — Слышали? Мы уже договорились с этой черноволосой! Она — моя! Я вам потом расскажу, какого цвета у нее волосы между ногами! Если вдруг увижу в темноте!
— Почему этот барон Эндьяр всегда первый? Эй, красавица, а еще такие же красотки в этой лачуге есть? — Рыцари смеялись и выпускали сальные шутки. — Чернявая, я лучше барона, иди ко мне!
— Нет, я больше промок, обсуши меня своими волосами! — гоготали еще.
Сквозь разгоряченных воинов наконец протиснулся старый Уилфред.
— Я — иерим Вилфред унд Вольфгрик, мои предки сражались вместе с королем Гардриком на поле Черных мечей! — пытаясь гордо выкатить старческую грудь, проблеял хозяин Волчьего ручья. — Это моя единственная дочь, благочестная Маргарез! Четверо моих сыновей, а ее братьев погибли под стягами короля Виллияра!
Вилфред стал возле дочери, пытаясь заслонить ее собой от жадных взглядов, спрятать за спиной. Однако красавец-барон оттолкнул старика. Потянул копье к себе, пытаясь схватить девушку за руку. Некоторое время продолжалась нелепая игра, по-видимому, доставлявшая вельможе удовольствие.
— Отпусти её! — невысокий и невзрачный воин положил руку на плечо разыгравшемуся барону. Молодой рыцарь тоже был в дорогом наряде, но с виду — гораздо моложе, мельче и слабее остальных. Почти юноша.
Разгоряченный красавец в бобровом плаще люто обернулся — кто посмел?
— Не трогайте ее, барон, — юноша спокойно выдержал бешеный взгляд противника. — Эти дворяне — верноподданные моего отца.
— Как скажете, принц, — недовольно буркнул вельможа. Взглянул на Маргу еще раз — уже с нескрываемым презрением. — Вы правы, принц. Эта верноподданная… корова слишком грязная для барона Эндьяра. И, к тому же, дикая. Никакой учтивости.
Резко отпустил копьё. Марга чуть не упала, но удержалась, упершись спиной в коровий бок.
Барон Эндьяр, лишенный развлечения, по-видимому решил отыграться на тщедушном юноше. Нагло уставился на того, кого называл принцем, кривя лицо гадливою улыбкой.
— Так Вам, Ваше высочество, нравятся черномазые грязные селянки? А мы все думали, что Вы вообще равнодушны к женщинам.
Среди воинов полетело тихим смешком. Сейчас все смотрели на Олга. У невысокого и худощавого принца было плечо было немного выше другого; он еще и сутулил спину. Заметно было, что напыщенный барон задел принца за живое. Что-то там было; была какая-то история с красавицами… На лице юноши мелькнула тень. Показалось, что он скрипнул зубами от обиды. Но проглотил. Не нашел чем ответить.
Барон, удовлетворившись местью, высокомерно отвернулся, махнув фалдой бобровой накидки, и пошел к костру, оттолкнув кого-то пути.
Принц Олг постоял, думая о чем-то своем, еще больше сгорбившись и нервно схватив себя рукой за подбородок, словно боялся повернуться и показать придворным свое лицо. Может, он плакал?