День выдался холодным, пасмурным; озеро, деревня и замок навевали гнетущие мысли. Рыцарь-в-Черном-и-Золотом поехал к лачугам, и остальные неохотно последовали за ним.
— Что это за культ такой? — шепотом спросил Оладан у Хоукмуна. — Сколько у него приверженцев? И все ли они свирепы, как те матросы? Может, Рыцарь недооценивает их силу или переоценивает нашу удаль?
Хоукмун промолчал, пожав плечами, — в ту минуту он мог думать только об Иссельде. Он не спускал глаз с черной громады замка, гадая, где томится его нареченная.
Почему в рыбацкой деревне царит тишина, они поняли, когда въехали на окраину. Все жители были зверски зарублены — лезвия нескольких мечей и топоров остались в черепах мужчин и женщин.
— Империя Мрака! — глухо произнес Хоукмун. Рыцарь-в-Черном-и-Золотом отрицательно покачал головой.
— Гранбретанцы тут ни при чем. У них не такое оружие. И стиль другой.
— Но… кто же тогда? — вздрогнув, прошептал Оладан. — Секта?
Рыцарь не ответил. Он остановил коня, спешился и, тяжело ступая на песок, приблизился к лежащему поблизости мертвецу. Спутники Рыцаря, оглядываясь, разбрелись по деревне.
С озера наползал туман, его холодные жгуты, словно щупальца гигантского спрута, оплетали ноги людей и коней.
— Все эти люди принадлежали к секте, — сказал Рыцарь. — Некоторые снабжали замок провизией, остальные там жили.
— Передрались между собой? — предположил д'Аверк.
— В некотором смысле.
— Что вы имеете в…
Хоукмун не договорил — за лачугами раздался душераздирающий крик. Четверо воинов выхватили мечи и образовали круг, готовые к нападению с любой стороны.
Но увидев нападавших, Хоукмун настолько опешил, что опустил оружие. Они бегом пробирались между домами, подняв над головами мечи и топоры. На них были нагрудники и кожаные килты; в глазах горел свирепый огонь; с губ, распяленных в зверином оскале, падали клочья пены.
Приняв защитную стойку, Хоукмун с ужасом высматривал среди нападающих Иссельду. Не обнаружив ее, он с облегчением вздохнул.
— Вот, значит, зачем Безумному Богу понадобились женщины, — проворчал д'Аверк.
— Насколько я могу судить, он извращенец. — сказал Рыцарь-в-Черном-и-Золотом, отразив удар подбежавшей к нему «амазонки».
Нападающие сражались неумело, часто раскрываясь, но Хоукмун только отбивался и пятился, не в силах нанести разящий удар. Отступали и его товарищи. Получив секундную передышку, Хоукмун оглянулся, и в его мозгу родилась спасительная идея.
— Отходим к сетям! — крикнул он своим соратникам. — Я знаю, как победить без кровопролития.
Мужчины пятились до шестов, на которых висели сети. Отбивая удары, Хоукмун свободной рукой ухватился за край одной из них. Оладан понял его замысел и взялся за другой край. Хоукмун крикнул: «Давай!», и они набросили сеть на женщин.
Многие запутались сразу, но некоторым удалось высвободиться. Они снова бросились в бой, но сразу угодили под другую сеть, брошенную Рыцарем и д'Аверком. Затем Хоукмун и Оладан набросили на эту вопящую, брыкающуюся кучу еще одну сеть, и вскоре все женщины запутались окончательно. Хоукмуну и его товарищам оставалось только обезоружить их. Это оказалось несложным делом.
Тяжело дыша, Хоукмун поднял с песка и забросил в озеро чужой меч.
— По-моему, этот Безумный Бог не так уж и безумен. Воины-женщины куда опаснее мужчин. Неспроста это все…
— Вы полагаете, что на деньги, вырученные за награбленное пиратами добро, Безумный Бог собирает армию амазонок? — спросил Оладан.
— Похоже на то, — вмешался д'Аверк. — Но почему эти женщины убили своих же?
— Наверное, мы узнаем это в замке, — сказал Рыцарь-в-Черном-и-Золотом. — Мы… — он умолк: одна женщина выбралась из-под сетей и с воплем бросилась на своих врагов, протягивая к ним руки со скрюченными пальцами. Д'Аверк обхватил ее за талию и приподнял над землей, а Оладан подошел сзади и рукояткой меча ударил ее в основание черепа.
— Как бы это ни оскорбляло мои рыцарские чувства, — заметил д'Аверк, опуская обмякшее тело на песок, — мне кажется, иного обращения эти очаровательные убийцы не заслуживают, — подойдя к барахтающимся в сетях женщинам, он неторопливо, методично оглушил их всех. — Все-таки и они живы, и мы. И это главное.
— Чует мое сердце, они здесь не все, — проворчал Хоукмун.
— Вы об Иссельде?
— Да, об Иссельде. Поехали, — Хоукмун вскочил в седло и галопом помчался вдоль берега. Следом за ним отправился Оладан, затем — Рыцарь-в-Черном-и-Золотом и последним — д'Аверк. Лошадь француза неслась легким галопом, а сам Гьюлам д'Аверк хранил беззаботный вид, словно выехал на утреннюю прогулку.