– А что еще было за неделю до того?
Карлос помолчал, словно сомневался, говорить ли, и сказал:
– За неделю до того вы убили человека. Подробности нужны?
– Нет! – оборвал полковник резко. И, переборов приступ паники, спросил у спины Карлоса: – Вы знаете все, что со мной было?
– Я не знаю, все ли. Я многое вижу, но откуда мне знать – все это или не все.
– Что еще вы видели про меня?
– Многое…
– Ну расскажите.
– Зачем? Вы что, сами не знаете?
– Я знаю. Я хочу знать, что знаете вы?
– Всю вашу жизнь…
– Черт тебя возьми! Почему ты не сказал, что все обо мне узнаешь!
Карлос пожал плечами, не оглядываясь:
– Тебе же нужны были доказательства. А как я еще мог доказать…
– Я убью тебя!
Карлос остановился и обернулся. На полковника жалко было смотреть.
– Я это предвидел, – сказал Карлос невозмутимо. – Записал видео, где предупреждаю, что, в случае моей смерти или исчезновения, все вопросы к полковнику Альваресу. Видео попадет в интернет, если что…
– Ты что! Это у меня просто вырвалось! Я не убийца!
– Видел я… – произнес Карлос веско и пошел дальше.
Назавтра около полудня они встретились в баре «Дос Эрманос» в двух шагах от съемной квартиры, где жил теперь полковник. Всю ночь он промаялся, без конца прокручивая в голове события последних дней, и с каждым новым оборотом события эти выглядели все более странными, а его собственные поступки все более нелепыми. И когда в баре он подошел к Карлосу, сидевшему у стойки, то сказал вместо приветствия:
– Слушай, я не поеду.
Он предпочел бы сообщить это по телефону, если бы у Карлоса был телефон.
– Угу… – промычал Карлос, будто ничего другого и не ожидал.
– Ладно, – сказал полковник, – забудь все, что ты узнал там про меня. Это в твоих же интересах.
Полковник отвернулся и пошел к выходу и услышал за спиной:
– Помнишь, что она тебе сказала в Порт-о-Пренсе, когда уезжала?
Полковник остановился. Несколько ранних похмельных туристов смотрели на него.
– Она тебе сказала: «Ты, как всегда, спокоен. Нет, ты – безмятежен…» Помнишь? Это было последнее, что ты от нее услышал. А теперь льешь крокодиловы слезы!
Да, это были ее последние слова.
– Знаешь, почему у тебя до сих пор ни морщинки – лицо, как задница младенца? Потому что ты думаешь только о себе, о своем удобстве! Всю жизнь ты жил для себя! Самовлюбленный индюк, равнодушный эгоист под личиной доброго малого! И она это чувствовала! Она бросила тебя, потому что знала, что не нужна тебе! Никто тебе не нужен! Ничего тебе не дорого, кроме твоего драгоценного спокойствия! – Карлос не стеснялся орать на весь бар.
– Закрой рот, – дохнул полковник в лицо волшебнику, подступив.
Но он был потрясен – опять потрясен. Никто, ни одна живая душа не могла слышать тот его последний разговор с Клаудией. А Карлос и не думал заткнуть фонтан или хотя бы прикрутить звук.
– А той, что ты бросил давным-давно черт знает где, помнишь, что ты ей сказал?
– Замолчи…
– Она пришла к тебе в тюрьму, рыдала, а ты ее «утешил», сообщил, что женат, но непременно разведешься и примчишься за ней. Ты тоже рыдал, канючил, что не мог признаться раньше. Ты знаешь, что с ней было потом? Знаешь?!
Полковник не знал. Он ничего не знал о ней, о той безвозвратно далекой, с тех пор как она вышла из его камеры на другом конце света.
– Умерла? – услышал полковник свой сдавленный голос.
Карлос хихикнул гадко:
– Нет, не умерла. Ты, конечно, убил ее, но она выжила.
– Ты не можешь знать… – задохнулся полковник. – Мы говорили на другом языке!
– Крови все равно, на каком языке.
Если где-то в самых дальних закоулках сознания полковника еще оставались сомнения в способностях этого типа, то в этот момент они исчезли. Значит – он дьявол. Он знает всё! Всё! И полковнику придется с этим жить.
– Что с ней случилось? – пробормотал он еле слышно.
– Я не знаю… Дальше я не знаю, – сказал Карлос равнодушно, – у меня ведь нет ее крови. Может, и умерла потом. А теперь у тебя умирает эта. Ты едешь в Тринидад, или она не встанет… Где твоя сумка? Или ты так поедешь?
Полковник, провожаемый взглядами посетителей, вышел из бара.
Через шесть часов они уже пили в баре на главной площади славного города Тринидад-де-Куба. Полковнику пришлось потратиться на такси, чтобы не болтаться девять часов в автобусе. Всю дорогу они молчали и теперь сидели, глядя в разные стороны. Сцена в баре все еще висела между ними мутной пеленой.
Полковник смотрел на здание Музея романтики – колониальный особняк, выкрашенный для туристов в яркий желтый цвет с голубыми ставнями на окнах. Открыточный вид довершали высокие белоствольные пальмы по периметру площади. В тени колоннады шла торговля сувенирами. Стадами бродили туристы, фотографировали осла, дремавшего в тени возле бара. Его хозяин, маленький старичок в большой шляпе, позировал на нем верхом. Солнце висело над черепичными крышами.