Так была подробно, с именами, рассказана в «Гражданине» князя Мещерского эта петербургская история. Я не прочел, к сожалению; но со слов «Гражданина» рассказывала вслух всем гостям эту историю за обедом Анна Ивановна Суворина. Да что: разве не такую точь-в-точь историю рассказывает в «Семейной хронике» С. Т. Аксаков? И у Аксакова все духовенство прочло это; прочло и ничем не отозвалось.
Так вот вы полюбуйтесь, сперва, и Фл., и Новоселов, на эту Варгунину, да и вы, Иван Павлович, да и Цветков с Андреевым.
А я же до благосклонного ответа скажу:
— Пока это есть, представляется каким-то мазурничеством говорить о «цветочках» Франциска Ассизского и прочих чудесах.
* * *
Чем «молиться» на секретаря духовной консистории (однако же ведь не в ней суть, она «приложися» во временах), — то уж лучше помолиться вотяцкой «Керемети»: все-таки живее, да и фольклор по крайней мере.
Это я говорил (писал) Рачинскому и страшусь, что придется говорить Фл.
Вот где возможен поворот к: «вернемся к египетским богам, потому что они кормили нас и мы не были голодны».
И ведь израиль в пустыне был бы прав, если бы не прилетели перепели. Вот и кое-кто и кое-что (лицо и потом возникшие учреждения) пусть «пришлет перепелов» и «источит из камня воду». Если кое-кто и кое-что бессильнее Моисея, — нельзя удивиться и нельзя будет негодовать, если люди вдруг из-за «перепелов» начнут заворачивать к Моисею, да и к египетским богам.
* * *
Мерзавцы-канонисты подумали бы, что с коровою привычною расстаться нелегко, квартиру удобную передают неохотно: по какому же праву и по какому скаредному мотиву они вообразили, они наклеветали на людей, они закричали в печати и, ранее Гутенберга, кричали в манускриптах, что мужья-человеки все такие же мерзавцы, как они сами (т.е. как канонисты), и сейчас побросают жен и перейдут к «молоденьким и сладеньким», если Рачинский и Фл. вдруг «согласятся на развод». Но они злы, эти мерзавцы, и хочется им засадить «гной в кости» («худая жена — как гной в костях человека», — Соломон в «притчах»). И, пользуясь идеализмом, отвлеченностью и мечтательностью Фл. и Рачинского, они (канонисты) им все «навевают» о человеческом легкомыслии и не- добродетели, соображая про себя: «С гноем-то в кости нам человек все заплатит».
Канонист-профессор (был процесс о наследстве, — недавно) оставил 100000 дочерям. Занимал именно по бракоразводным делам «стол» в высоком духовном учреждении. Автор книг и статеек в «Христианском чтении» и в «Отдыхе христианина». 100000 из «профессорского жалованья» не скопишь.
* * *
...Скука, холод и гранит.
Что это, стихотворение Пушкина?
— Нет, это каноническое право. «Кормчая», Суворов, Красножен, Сильченков, еще кто-то, многие. Как говорится где-то в Библии: «Взойди на башню и посмотри, не идет ли это на помощь осажденным войско?»
— Посланный вернулся и сказал: «О нет, — это идет стадо скота и подымает пыль».
* * *
Вот идет по тротуару проституточка. Подойду к ней и разделим... последнюю папироску. Она одна мне «своя» в мире: такая же бездомная, тоже без отца, без матери, также никому не нужная, также ей никто не нужен. Дам ей папироску, она закурит, я докурю. Потом пойдем к ней. И будет она мне жена на ночь.
Как и мне на час работы нужен каждый хозяин, и я говорю о всяком через час — «провались».
(за корректурой своей статьи о Страхове: место ее о «меланхолии в Европе»)
Подошла Пучок и молча поцеловала папу в щеку; в рубашонке, сейчас в постель (ночь). Нет, я теперь не такой: мне мама дала другое.
— Но ведь не у всех была «наша мама», и другие — именно таковы.
(т.е. «меланхолия в Европе» происходит от КОРНЕВИДНОЙ в Европе бессемейности; от того, что семья там есть случай и удача)
* * *
Моя прекрасная душа! Моя прекрасная душа! Моя прекрасная душа!
«Как ты, пачкунья, смеешь это думать?»
— Моя прекрасная душа. Моя прекрасная душа. Моя прекрасная душа.