Хотя Бог проявляет некоторые Свои части и аспекты в качестве сущности любой формы, Он может проявить себя в любой избранной форме, человеческой, частично человеческой, или иной. Также он может откликнуться на любое имя. Баба формулирует это так: «К Господу можно обращаться посредством любого имени, вызывающего сладость у вас на языке, или любой формы, вызывающей у вас чувство удивления и благоговения. Вы можете петь о Нем, называя Его Муруга, Ганапати, Шарада, Иисус, Маитрейи, Шакти, или же Аллах или Бесформенное, или Повелитель всех Форм. В этом нет никакой разницы. Он — начало, середина и конец; основание, сущность и источник.»
Но нам никогда не следует думать, что вездесущего Бога совершенно охватывает какая-либо отдельная избранная нами форма, или что Он отвечает только на одно традиционное имя, которое нам выпало почитать. Если наше поклонение искренне, Он проявляет Себя через эти ограниченные каналы, но Он никогда не исчерпывается ими. Как пишет суфийский поэт: «Пыль Его здесь, но сам Он в Бесконечности.»
В известном смысле, Бог ближе, чем наши руки и ноги. Нам не нужно искать Его за далекими созвездиями, «где темнеют и кружат миры, где парит наша замерзшая мысль», поскольку любящий и милосердный Бог всегда близок, Он — сердцевина нашего духовного сердца. Но, в особенности, «как доктор обнаруживается там, где собираются больные, а хирург — в операционной, — говорит Шри Саи, — так Господь всегда со страдающими и борющимися. Где бы люди ни взывали к Богу, там Бог и будет.»
Если конечной целью любого человека — его истинной целью, знает он об этом или нет, — является осознание в себе Бога, как же он должен жить, чтобы достичь его?
Баба не говорит, что единственный путь достижения этой духовной цели — это уход и жизнь в пещерах, лесном уединении или же за стенами монастыря. Большинству из нас следует жить обычной мирской жизнью, но мы не должны становиться рабами мирских соблазнов. Судно, — говорит он, — предназначено находиться в воде, но вода не должна находиться внутри судна. Подобным же образом и мы должны находиться в мире, но мир не должен находиться в нас. Он добавляет к этому другой пример: «Человек должен держать Бога своей правой рукой, а мир — левой. Не беспокойтесь об этом; это должно быть так; вот, наверное, почему рука зовется „левой“ — потому что мир будет оставлен (в оригинале — игра слов: прилагательное „левый“, left, созвучно глаголам „оставлять“, „превосходить“, left behind). Но правая рука не должна ослаблять своей хватки. Ее называют „правой“, и для нее правильно держать правильно и продолжать держать так».
Как это сделать? Мы должны осознать, что великая драма этого мира, в которой мы сейчас играем свою роль, есть не более, чем временное представление. Нам не следует отождествлять себя с ней, или привязываться к ее нарядам и «декорациям», которые, так или иначе, будут оставлены нами. Другими словами, мы должны научиться различать между вечным и преходящим, сущностью и ее тенью.
Тень — это великая иллюзия, как и мысль, что мы — это наши тела, что физический мир вокруг нас — высшая и единственная реальность. Путь исправления этой ошибки — устремить наши мысли и желания к Богу, наши лица — к божественному свету. Баба приводит такой пример: «Двигайтесь вперед, к свету, и тень окажется позади, но если вы удаляетесь от света, то вам придется следовать за вашей собственной тенью. Каждый момент продвигайтесь на один шаг ближе к Господу, и тогда великая иллюзия, тень, окажется позади вас и не будет обманывать вас вовсе.»
В действительности мы ищем счастья, но из-за обманчивой тени нашего неведения мы ищем его в неверных местах. «Если вы встали на путь мирского счастья, — говорит Баба, — вы пойдете ко все большей и большей неудовлетворенности, борьбе, гордости, зависти. Остановитесь на мгновение и изучите вашу собственную жизнь. Становитесь ли вы счастливее, становясь богаче, обретаете ли вы больший покой, когда ваши нужды удовлетворяются? Вы сами увидите, что лучший уровень жизни не гарантирует счастья.
Когда мы ищем счастье путем удовольствий этого мира, мы всегда встречаем столько же страдания, сколько удовольствий, столько же скорби, сколько радости. Взаимные противоположности, черное и белое, всегда находятся рядом друг с другом. Но пусть они приходят; удовольствия и страдания, радости и печали, они — часть божественной Лилы, игры. За ними, и несмотря на них, мы обнаружим великий покой и изобилие радости — обратив наши лица к свету и поняв, что мы являемся частью божественной субстанции, Атмы, и что наше действительное существование происходит вне этого театра теней на подмостках пространства и времени.