Боярин:
– Когда серебро будет, Хмурый?
Атаман:
– Дай стрельцов, а то и серебра, и нас уже не увидишь.
Боярин:
– Не время нам с Богдыханом воевать. Ладно, дам тебе десяток стрельцов. Но не свисти на весь лес. Для Богдыхана – они не царевы люди, а твои. Понял?
Атаман:
– Похоже, в Москве другой ветер подул, а? Стрельцы не в чести?
Боярин:
– Не твое дело, Хмурый.
Атаман:
– Не мое. Не мне кафтан обрежут, не мне бороду сбреют, не мне голову на плахе снимут.
Боярин:
– Так ты знаешь? Про полки немецкого строя?
Атаман: (хмуро)
Знаю.
Боярин изучающе смотрит на него, опять звучит мелодия «Ой, да не вечер, да не вечер».
Эпизод 7.
Тайга. Ранняя весна. Стрельцы на горе. Заряжают пищали, целятся с бердышей, и через амбразуры переносных дощатых стен – гуляй-поле. Атаман Хмурый на саблях рубится с молодым командиром стрельцов. Оба голые по пояс.
Атаман: (останавливая рубку)
– Где воевать учился, Миша?
Михаил:
– Батюшка мой стрелецкий десятник был, дед при Грозном еще послужить успел. Батюшка учил меня ремешком, а дедушка – и палкой не брезговал.
Атаман:
– Хорошо тебя дед учил.
Замечает шрам на груди:
– А это где поцарапался?
Михаил:
– Слыхал, небось, про Изюмский шлях?
Хмурый:
– Слыхал, Миша, слыхал.
Михаил:
– Что, Хмурый, ушли маньчжуры?
Атаман: (хмурясь)
– Мало дед тебя бил.
Эпизод 8.
Деревня близ Яшмовой горы. Ранняя весна. Михаил идет по деревне, у колодца смотрит на девок и женщин. Среди них и русские, и даурские лица, девки подшучивают друг над другом, поглядывают на Михаила.
Михаил пьет из колодца, наливает во флягу воды, улыбается девушкам, но видно, что никому конкретно.
Михаил: (говорит сам с собой)
– Цветок драконов, значит… Нехилый такой цветочек… Занесло сюда этот цветок.
Эпизод 9.
Тайга, склон горы, скалы. Лун Ин на цине подбирает мелодию «Степь да степь кругом». Кругом снег.
Кадр меняется. Михаил идет по скалам, будто ищет что-то.
Михаил сидит на обрыве, играет на флейте. Мелодия «По диким степям Забайкалья». Внезапно на втором куплете к его мелодии присоединяется звук циня. Струны рокочут, но мелодия вполне узнаваемая, хоть и более сложная.
Михаил откладывает флейту, хватается за саблю, но не двигается с места, слушая мелодию. Цинь замолкает, и он снова берется за флейту. Играют вместе, не видя друг друга.
Показана смена времен года с конца зимы по конец весны.
Эпизод 10.
Наше время. Михаил говорит с полковником. (Предварительно можно дать видеоряд, как он идет мимо тренирующихся спецназовцев – это зависит от тайминга картины). Полковника играет тот самый боярин.
Полковник:
– Так и поезжай в отпуск, коль врачи велят. Только сам понимаешь – внутри страны. Это, разумеется, не приказ… Но таков приказ.
Михаил:
– Отпуск… Я-то поеду…
Полковник:
– Да на родину съезди, в Забайкалье. Можешь краткосрочно съездить в Китай, если только я об этом ничего не узнаю, так как с Гонконгом у нас безвизовый режим.
Михаил:
– Я все понял. Разрешите идти, товарищ полковник?
Эпизод 11.
Наше время. Лун Ин тренируется с мечом. К ней подходит тренер, (та же актриса, которая играла Настоятельницу) они некоторое время о чем-то разговаривают, на переднем плане тренируются другие спортсмены.
Спортсменки – те же актрисы, которые играли монахинь. Они тренируют те же приемы, все чуть более женственно, больше артистизма, чем грубой рукопашки.
Лун Ин и тренер идут, и подходят к судейскому столику, где, помимо всего, набор для каллиграфии, свитки, веера.
Тренер:
– Что ж, поезжай в Сянган. Соревнования совсем не рейтинговые, сплошные гости страны.
Лун Ин:
– Прошу наставницу одарить каллиграфией.
Тренер садится за стол, и пишет:
– Меч подчиняется руке, рука подчиняется энергии, энергия подчиняется духу, дух контролируется сердцем.
Затем она молча пишет в центре веера большой иероглиф «сердце», и протягивает его Лун Ин.
Эпизод 12.
Тайга. Весна. Трава, цветы. Склон горы. Стрельцы и казаки рубятся с маньчжурами. Парные поединки на саблях, мечах, бердыш против алебарды, лучники против пищалей. Но скоро последние стрелки погибают, и остаются только две пары бойцов – Лун Ин против огромного стрельца с алебардой, и Михаил против маньчжура. Остаются Михаил и Лун Ин – они схватываются, бьются достаточно долго, Михаил успевает рассмотреть, что девушка – красивая. За спиной у нее примотан продолговатый ящик. Михаил понимает, что саблей ее не взять (сабля тяжелее и медленнее), выбить гибкий меч нет никакой возможности, отбегает к телеге, и бросает на Лун Ин тяжелую сеть. Лун Ин не удается ее рассечь, и она оказывается пойманной. Связывая девушку, Михаил задевает за сверток – раздается дребезжащий звук – это цинь.