Вести лекцию на ходу для группы в два десятка человек было, пожалуй, не самой удачной затеей. Голос у Софьи Николаевны был не особо громкий, так что группа быстро разделилась примерно надвое. Часть наиболее интересующихся, или просто наиболее дисциплинированных студентов держалась поближе к профессору, ловя каждое её слово. А другая половина, наоборот, немного отстала, чтобы иметь возможность переговариваться между собой.
Полиньяк, как истинный ботаник во всех смыслах этого слова, конечно же, следовал за преподавателем по пятам. Я тоже держался рядом. Хотя я-то Коржинскую отлично расслышал бы и за полсотни метров, потому что, выходя из дома, уже привычно перенял у Велесова Аспект Зверя. Без него я уже чувствовал себя немного неуютно.
Мой собственный Дар — Дар Пересмешника — в своём «чистом» виде довольно бесполезен. Всё равно, что незаполненный сосуд. Да, с его помощью я могу видеть течения эдры, пронизывающие мир, и сходу определять Одарённых. Но, собственно, на этом пока всё. Нейтральная, «неокрашенная» эдра, составляющая моё тонкое тело, никак не воздействует на мир или на мой собственный организм. А базовая способность читать эдру сохраняется и при смене Аспекта. Так что при прочих равных условиях мне полезно постоянно удерживать в себе чей-нибудь скопированный Дар.
Аспект Зверя, учитывая плохую репутацию вампиров — не самый безопасный вариант. Зато довольно полезный, хотя бы за счёт усиленных органов чувств. Но главное даже не в этом. Я пока не мог подтвердить это, но на уровне интуиции чувствовал — перенимать чужие Дары и экспериментировать с ними очень полезно для развития моего собственного Дара. Это что-то вроде тренировки мышц. Чтобы они росли, нужно регулярно обеспечивать их нагрузками.
Лекция Коржинской, впрочем, оказалась довольно познавательной, и к некоторым её частям я прислушивался уже всерьёз. Заметок на ходу, правда, не делал, как Полиньяк, но на ус мотал. Особенно меня заинтересовали моменты, связанные с мутациями животных и растений под воздействием эдры.
— Ещё в начале прошлого века учёные были уверены, что дыхание эдры присутствует только в Сайберии, и ослабевает по мере удаления от условного эпицентра вечной мерзлоты, который мы называем Оком Зимы. Однако более поздние исследования показывают, что мутации живых организмов, имеющие в основе воздействие эдры, встречаются не только по всему Евразийскому континенту, но и за океаном. Это доказывает, что эдра разносится по гидро и атмосфере на неограниченные расстояния. За последние триста лет она постепенно превратилась в ключевой фактор, влияющий на формирование устойчивых мутаций живых организмов на планете. Ну, а Сайберия, как регион, который наиболее долго и интенсивно подвергается воздействию эдры, представляет собой наиболее яркий пример, как эта таинственная энергия может влиять на животный и растительный мир.
Мы остановились на кольцеобразной развилке, в которую вливалось сразу несколько дорожек с разных направлений. Коржинская указала на дерево справа от неё. Я поначалу принял его за обычную сосну, но, приглядевшись, отметил необычную текстуру коры, а потом и присутствие эдры. Только, в отличие от аур Одарённых, в этом дереве эдра не была сформирована в чёткое «тонкое тело», а тянулась извилистыми, едва различимыми нитями, похоже, пронизывающими весь ствол — прямой, идеально ровный. Настоящая мечта строителя.
— Перед нами — типичный образчик Pinus lapis sibirica, сибирской каменной сосны, или, как её чаще называют в быту, камнедрева. Это отличный пример того, как, приспосабливаясь к новым условиям, растение включает эдру в собственный метаболизм, приобретает новые свойства и постепенно, за счёт устойчивых мутаций в нескольких поколениях, образует новый вид.
— Как я понимаю, это что-то вроде Одарённого дерева с Аспектом Камня? — не удержался я от вопроса.
Кто-то в группе захихикал над такой формулировкой, да и сама Коржинская не удержалась от улыбки.
— Ну, всё же термин «Одарённый» принято применять исключительно к людям. Когда мы говорим о мутациях животных или растений, то используем термин «Изменённый». А насчёт Аспекта Камня, кстати, хороший вопрос. Это распространённое заблуждение, связанное с самим названием дерева. Но вопреки названию, оно совсем не каменное, и вы сможете в этом убедиться, если попробуете, например, сделать зарубки на его стволе. Камнедрево — живое. Как и любое дерево, оно тянет питательные вещества из почвы, растёт, плодоносит и со временем, наверное, даже умирает. Правда, настолько старых образцов пока не было обнаружено. Средний возраст спиленных камнедрев составляет не больше ста лет.