Мевари, казалось, был оскорблен, поэтому ничего не сказал.
— Если мне понадобятся доказательства вашего злодейства, — продолжал Ройлант, с каждой фразой приобретая все более зловещий вид, — их обеспечит смерть этого несчастного молодого человека, выдававшего себя за меня. Согласись, мне нужно только найти его тело. Затем эти господа сопроводят тебя и твою… и Элизет в Кассирею, где я уже предупредил судей губернатора.
Мевари определенно побледнел, но, оскалив волчьи клыки, ухитрился ухмыльнуться в ответ на последний вызов.
— Как скажешь. Тебе нужно только найти тело.
Девичий голос зазвенел в воздухе, как рассыпанный хрусталь:
— Мевари, неужели ты такой оптимист? Если он так много знает, то знает и это.
Мевари запрокинул голову и посмотрел на Элизет, стоявшую на верхней террасе.
— Замолчи, потаскуха.
— Нет, — прервал Ройлант с необычайной силой, — ты помолчи, бесхарактерный пес. Знаю. — Он посмотрел на Элизет, бледную и неподвижную рядом с потрескавшейся слоновой костью, затем отвел глаза. — Ты бросил тело рядом с ее отцом, даже не успев как следует завернуть его.
Мевари попятился, забыв, что стоит спиной к фонтану. Выругавшись, он отошел в сторону.
— Ты ненормальный, Ройлант. Сумасшедший.
— И она, конечно, потворствовала этому, — добавил Ройлант более спокойно.
— Да, — признала Элизет. Пройдя по террасе, она стала уверенно спускаться по каменной лестнице. Она выглядела мертвенно-бледной и непривычно жалостливой. — Я потворствовала этому ужасному, грубому погребению. Я так же виновна, как и он. — Спустившись во двор, она заколебалась, затем сделала шаг к Ройланту. — Я провожу тебя как своего гостя.
Ройлант побледнел. Мевари сделал то же самое.
Элизет, бледнее их обоих, пересекла двор, и они последовали за ней через конюшню на склон холма.
РОЙЛАНТ ШЕЛ В ПЯТИ-ШЕСТИ шагах позади Элизет, наемный солдат — на шаг позади него. Мевари, поначалу почти собравшийся бежать (казалось бы — лишь один внезапный рывок в сторону сада), был перехвачен тремя охранниками. Зная, что рядом все девять, Мевари согласился с планом и теперь шел чуть впереди своих трех фактически конвоиров. Он насмешливо улыбался, оскалив зубы, пребывая в крайнем ужасе. Быть уничтоженным идиотами было явно не в его стиле.
Они поднялись по выжженному солнцем склону, где, как маяк, сияло маленькое шафрановое деревце.
Войдя в его кружевную тень, Элизет встала у изголовья каменной фигуры и уставилась на нее, не говоря ни слова.
Ройлант, Мевари, наемник и стражники расположились вокруг плиты и замерли в ожидании, словно вокруг стола для совещаний.
— Милорд? — наконец спросил наемник.
Ройлант сглотнул.
— Открывайте.
Когда рычаги, лязгая и скрежеща, начали свою работу, далеко внизу, среди тамарисков у стены бани появилась еще одна фигура — Джанна, подобная тени с глазами.
Работали рычагами по-прежнему только трое, но на этот раз все — взрослые и сильные мужчины. Прошло не больше минуты, прежде чем каменная крышка гробницы, уже немного расшатанная предыдущим сдвигом, со скрипом приподнялась.
У Ройланта заколотилось сердце. У него была смутная, нелепая надежда, что, добравшись сюда так быстро, как только возможно, он успеет спасти Сайриона от удушья при условии, что тот фантастическим образом избежит смерти.
Крышку отодвинули и отбросили. Содержимое гробницы Герриса открылось не в безлунной тьме, а в безжалостном сиянии дня.
Наемник и стражники с любопытством заглянули внутрь. Остальные трое напряглись и сделали то же самое — из мрачной необходимости.
Первый звук издала Элизет. Это был тихий, невыразительный вздох. Мевари был вторым. Повернувшись к Ройланту, он воскликнул:
— И где же ваши доказательства?
Ройлант посмотрел вниз на закутанное тело, сдвинутое в сторону и своим запахом сразу же указывающее, что оно принадлежит Геррису из Флора, а также на широкий, покрытый темными пятнами и паутиной трещин камень перегородки, отделявшей место для еще одного трупа. Помимо этого, гробница была пуста.
ГЛАВА 5
ПРЕДСКАЗАТЬ ВЫВОДЫ ХИТРОГО УМА и поступки, вытекающие из них, иногда не так трудно, как судить о ходе простых мыслей.
Сайрион, помимо своей чувствительности к сверхъестественному, умел также разгадывать хитрости.
Он предвидел, что Ройланта отравят в ночь фальшивой свадьбы с Элизет. Поэтому справедливо предположить, что с того момента, как он появился на террасе на крыше, он стал открыт для атаки любого блюда, кувшина или кубка, которые ему попадались. Главным образом по этой причине Сайрион устроил представление на рынке в Кассирее. Хотя нападение послужило и ряду смежных целей. Во-первых, он устроил публичную генеральную репетицию готовящегося покушения на настоящее убийство, поставив в известность Элизет, а значит, и все остальные заинтересованные стороны во Флоре, что опасения Ройланта услышала большая толпа. Во-вторых, он случайно добавил ложку дополнительной путаницы в блюдо, до этого момента готовившееся по рецепту коварных кузенов. Сайрион также смог заметить реакцию Элизет на непредвиденный переполох — занятный, не лишенный информации побочный эффект. Третья цель инсценированной драки была странноватой, но жизненно важной. Несколько ударов по лицу полностью оправдывали бедного кузена Ройланта: в тот зловещий вечер он не мог есть и с большим трудом пил из-за очевидных отеков губ и челюсти, к тому же мешающих говорить. Все это было весьма необходимо. Поскольку нехитрый прием — заявление, что не вписался в дверь или упал с лестницы, — при таких подозрительных обстоятельствах выглядел бы совсем неубедительно. Избиение до соответствующей кондиции на виду у нескольких десятков человек служило гораздо лучшим оправданием.