— Мы ведем престранный разговор.
— О, — сказал он, — я думаю, крови и грабежей хватит на день или два. Однообразие — страшная вещь.
Они покинули сады и вышли на сухую лужайку перед склоном. Впереди потемневшая земля поднималась к выцветшему грабу, ветхому особняку, покосившейся башне, открывавшемуся за ней морю, которое затмевало все остальное своим диким великолепием.
Элизет окинула взглядом открывшийся вид.
— Приданое Флора. Только подумайте. Если бы вы честно женились на мне, а не притворялись, все это могло бы быть вашим.
— И только представьте, какого никчемного мужа вы получили бы взамен.
— Я думала, что вы были Ройлантом.
— И что?
Она посмотрела ему в глаза.
— Вы же все знаете.
— Я так и предполагал, — согласился он. — Оглядываясь назад, я удивляюсь. Но на этот раз у меня нет ни доказательств, ни логической поддержки моих предположений.
Она опустила глаза.
— Ладно. Поскольку вы не предъявляете никаких требований, вы получите их просто так. Естественно, я продолжила выполнять свою роль, игнорируя свое открытие, как игнорировала все прочее, что могло мне угрожать. Это могло быть какой-то игрой Мевари. Или Ройланта. Ибо я знала, что вы не он, и это знание было больше, чем интуиция.
— Что меня выдало? — спросил он так тихо, что она едва расслышала.
Она снова подняла глаза. Солнце наполняло их всеми оттенками голубизны, какие только есть на свете.
— На утесе, — сказала она. — Ваш поцелуй выдал вас.
— Потому что он не поцеловал бы вас?
— Потому что это был не поцелуй Ройланта.
— И все же вы вышли замуж за меня, самозванца.
— Я догадалась, что церемония будет недействительной. Хотя я так боялась, что умоляла вас остаться на ночь во Флоре.
— Опасаясь, что я буду претендовать на права мужа.
Она сказала:
— Не беспокойтесь об этом. Целый ряд людей навязали себя мне.
— А я всего лишь еще один.
— И вы, наконец, тот, кого я бы с радостью выбрала.
Ее гордость, ее душевное равновесие, казалось, не были затронуты тем, что она сказала, только биение ее сердца выдавала пульсирующая жилка на белой шее, подобно колыханию лепестка.
Руки Сайриона, уже не воина, а музыканта, легко коснулись ее лба, волос, рта. Она закрыла глаза, когда его губы последовали за ними. Его руки обняли ее, и она растворилась в нем, лишь на мгновение вспомнив, что удовольствие — это нечто преходящее, прежде чем забыла все, кроме мужчины, который ее обнимал. Забыла даже тепло далекого солнца и пение маленькой птички, которая зимой улетит в пустыню.
НА ОДНОЙ ИЗ УАИЦ ХЕРУЗАЛЫ, названной Острожной из-за близости к старой ремусанской тюрьме, стояло несколько домов с богатой отделкой, ныне пришедших в упадок. Высокие стены и зарешеченные ворота говорили о былом богатстве некогда фешенебельного района. Один дом на Острожной улице представлял особую ценность для Ройланта Бьюселера. Это было жилище избранной им дамы, от которой он отказался только для того, чтобы защитить ее от чар Элизет — или, по новым сведениям, Валии.
Ранним летним утром дама Ройланта пришла в смятение, узнав, что ее посетил рыжеволосый господин.
Она пришла в еще большее смятение, когда, войдя в комнату, обнаружила другого, не того, кого ожидала.
Сайрион учтиво поклонился.
— Извините, мадам, — сказал он. — Мне стыдно, что я получил аудиенцию под ложным предлогом.
Дама Ройланта быстро взяла себя в руки. Выражение ее некрасивого, но приятного лица поменялось.
— В самом деле, я должна была догадаться, что это не Ройлант. В письме оговаривалось, что он будет здесь в полдень. Он мог немного опоздать, но уж никак не прийти настолько рано. Моя горничная тоже не склонна к сомнительным шуткам. Отсутствие эмоций у рыжеволосого посетителя показалось мне таким же неестественным, как если бы он закатывал глаза и визжал.
Сайрион улыбнулся.
— Вы очень любезны, несмотря на свое разочарование. Ибо я понимаю, как сильно вы разочарованы тем, что я не волнуюсь. — Сайрион помолчал. — Вы, конечно, догадываетесь, что он хочет, наконец, попросить вас стать его женой.
— Я… — дама покраснела. — Судя по его письму, так оно и случится. Его помолвка с госпожой Элизет…
— Кажется, доказала свою несостоятельность. Надеюсь, вы не осудите меня, если я принесу свои поздравления?
— Вовсе нет. — Губы дамы напряглись. — Разумеется, если вы объясните, кто вы и почему вы здесь.
— Мы придем к этому, — заверил Сайрион. — Но уделите мне минутку.
— С какой стати, скажите на милость?