— Айзек, где картинка в режиме маскировки?
— Не удалось получить данные, необходимые для симуляции зрения.
— Что не так?
— Вероятно, поломка систем… — Он долго плевался техническими терминами, смысла которых я не улавливал.
— Ремонт возможен?
— Не располагаю информацией.
— Предположи. — Я начинал сердиться, будто говорил с провинившимся человеком, а не набором программного кода.
— Предполагаю, что устранение неполадки в полевых условиях невозможно.
— В следующий раз предупреждай заранее.
— Невозможно.
Я знал, что именно так Айзек и скажет, как и то, что он был прав, этот прямолинейный клубок проводов. Сам виноват, не подумал провести банальную проверку. Иронично, что в настолько навороченном костюме важнейшей частью является не его способность становиться невидимым, а банальная возможность видеть самому. Наверное, это было даже более сложной задачей для конструктора, нежели сам активный камуфляж. Но это не отменяло моей злобы на неизвестного мне создателя «Цепеша». Или создателей, что более вероятно. Я выбрался на улицу, прикидывая, куда мне идти дальше. По сути, в любом направлении меня ждала только неизвестность, но мне всё же очень хотелось выбрать, где конкретно я потеряюсь вновь. В штабе то ли сами молчали, то ли меня не слышали; задача моя, очевидно, провалена, даже оружие и то посеял где-то. Удивлюсь, если от меня не избавятся. Подумал бы, что бросят так, но больно дорогую игрушку я на себе таскаю, так что прагматичное начальство сначала поручит меня из костюма вынуть. А если потребуется, то и выскрести. Несмотря на утерю большей части снаряжения, в обычных условиях я справился бы и так; ножа и камуфляжа более чем достаточно, если враг не ожидает твоего появления. Но какой сейчас от этого толк, если я не буду знать, в какую сторону размахивать заточенной железкой. Сверху я видел, что если идти вдоль останков каких-то мелких домишек, то застройка становится всё менее плотной. Предположил, что так смогу выбраться из города, а потому пытался не потерять установленное мной направление, что было достаточно тяжело: улицы здесь то напоминают узкие коридоры, то вдруг перерастают в целые площади. Нужно было попросить Айзека набросать схематическую карту из имеющихся данных, но как-то не сообразил вовремя, а сейчас уже поздно начинать.
Шёл вдоль домов и того, что домом уже не назвать, время от времени попадались прямо-таки произведения современного искусства, иначе не назовёшь: постройка из полупрозрачного пластика с металлической сеткой внутри, остатки какого-то шалаша из почти сгнивших шкур, подземные парковки, каким-то неведомым образом оказавшиеся на поверхности. И среди этого архитектурного безумия я услышал знакомый голос. «Эй! Давай сюда, мы тебя уже обыскались!» — кричал Игорь, мой старый знакомый, тоже наёмник.
— Где мы, чёрт возьми? — Спросил я, приближаясь к источнику звука. — И вообще, ты-то здесь что забыл?
— Подойди, не будем же орать друг другу через улицу. — Ответил он.
— Иди навстречу, а то спрятался, видишь ли.
— Я здесь, прямо за углом.
Никого за этим самым углом не было, только тесная подворотня. Не успел я списать этот разговор на игры разума, как тот же голос окликнул меня уже откуда-то с конца прохода: «Поторапливайся, ждать не буду». Я перешёл на бег, намереваясь с лёту вломить ему по морде за такие игры. Нога начала проваливаться, а руки, действуя быстрее разума, ухватились за пустую оконную раму в последний момент. Асфальт подо мной превратился в дыру, в которую я чуть не угодил. Забравшись в здание, я пытался рассмотреть что-то в провале. Это оказалось едва возможно, света там было ещё меньше, чем здесь, на поверхности, но то, что увидеть-таки удалось, поразило меня так, словно раньше я ничего странного не замечал. Там был ещё один город, высотные строения которого сливались с толстым слоем поверхности, по которой до этого я ходил, даже не думая о том, что земля может вдруг провалиться под ногами. Боязни высоты у меня не имеется, но тело всё равно отшатнулось. На ноге тут и там виднелись мелкие повреждения на неподвижных частях костюма. Подняв взгляд, нашёл и другие. Ободрался я знатно, а ведь на внешней части «Цепеша» даже гвоздём след оставить непросто, по крайней мере заметный. Страшно представить, на что была бы похожа правая часть тела без него. Смахнул белую как от поцарапанного стекла пыль и с некоторым облегчением отметил лишний раз, что на улице всё ещё ночь. В достаточно тёмном углу я уж как-нибудь и без невидимости спрячусь, по старинке.