Заставив себя выбросить из головы этот немного мистический случай, я вернулся к своим попыткам выбраться, перебегая от одного закоулка к другому. По возможности старался держаться в тени. Когда я оглянулся в очередной раз, то там, откуда я пришёл, поблёскивал тусклый источник света, который без визора я бы ни в жизнь не приметил. Спрятавшись в показавшимся вполне тёмным углу, наблюдал за приближающимися. Это оказались люди, самые обыкновенные, только одеты старомодно. Тот, что был дальше от меня, мужчина, нёс нечто вроде древнего фонаря, хотя скорее уж просто банка с чем-то светящимся внутри. Женщина, которая была вторым силуэтом и шла ближе ко мне, двигалась чуть впереди, загораживая его от меня. Они шли уверенно, будто не знали ни о проваливающейся земле, ни о шестиногих ходячих танках, обитающих здесь. Мужчина обратился к спутнице, когда они подошли уже совсем близко:
— Мы скоро покинем руины, если я не ошибаюсь. — Судя по голосу, он был не старше меня, скорее даже моложе.
— Да, — отвечала женщина, — мы прямо на границе.
— Уверена, что хочешь со мной? Последний шанс развернуться.
— Уже раз десять отвечала.
— Да я просто… — Начал было он.
— Стой, — скомандовала ему женщина, когда они отошли шагов на десять от моего укрытия, — тебе не кажется, что здесь кто-то есть?
Я напрягся, пусть и по опыту знал, что меня просто не может быть видно. Да и не обнаружения парочкой «местных жителей» стоило бояться.
— Нет, никого не видно, вроде. — Ответил ей мужчина.
— Ладно, просто такое чувство… — Она не закончила фразы.
— Ага, понимаю.
Они прошли дальше, а я, выдержав дистанцию с запасом, пошёл следом. Всё было хорошо, пока двое неизвестных двигались прямо, не заглядывая даже изредка себе спину. Но потом они завернули за угол и потерялись из виду. До самого поворота я добежал, пытаясь ступать как можно тише, а уже возле остановился. Внешние слои костюма оцарапаны, в дневное время это можно заметить при должной внимательности, благо сейчас ночь. Однако, из-за отсутствия возможности видеть самому я не могу узнать, работает ли камуфляж правильно. То есть, если невидимым станет, например, только шлем, и в таком виде я выскочу из-за угла, то это будет, конечно, забавно, но небезопасно. К тому же, я не смогу оценить угрозы, что с ненулевой вероятностью ждут меня там. С другой же стороны, если маскировка работает нормально, то относительно мелкие дефекты будут незаметны, а я получу хоть какое-то преимущество. Раздумывал я недолго, решив довериться технике. Зайдя за поворот, я левой рукой коснулся стены, а правой прикрыл самое обширное повреждение, продвигаясь вперёд в надежде, что мои не знающие о своей роли проводники не успели свернуть куда-нибудь ещё. Лишь подумав о том, насколько глупое решение я избрал, пытаясь догонять зрячих на ощупь, насторожился от резкого звука. Не сразу понял, что это было, порядком отвыкнув от такого, казалось бы, знакомого хруста мелкого валежника под ногами. Я встал как вкопанный, рефлекторно нащупав нож, и прислушался. Обычная привычка среди людей, в работе которых лишний звук может означать в лучшем случае смерть. Услышал, как ветер колышет листву, опомнился. «Какая к чёрту листва?», — пронеслось в голове. Отключив маскировку, я зажмурился от яркости, но через мгновение авто регулировка снизила её до приемлемой, выключив систему ночного видения. Открыл глаза, пытаясь сфокусироваться, перед ними всё ещё плыли зайчики и прочая живность, которую яркий свет заботливо дарит сетчатке при контакте. Когда всё передо мной прояснилось и приняло свои естественные цвета, догадка о том, что я теперь нахожусь в лесу, подтвердилась. Притом, в лесу дневном, чему я уже не удивился. Теперь на себе прочувствовал, что способность к удивлению имеет свойство ослабляться. Айзек, который заглушается во время маскировки, заговорил, и я, чуть не подпрыгнув, понял, что ничего всё же ничего не прочувствовал.