— Парень, ты кто?
— Вы чего? — Испугался мужчина, — Женя я, забыли?
— Так ты ж умер, Женя.
В этот момент осознание дошло и до Юрия, он начал внимательнее вглядываться в толпу. Среди всех находившихся в комнате было двое незнакомцев и один Женя, первый убиенный на предприятии. Никто из них каких-либо признаков агрессии не проявлял, незнакомые мужчины вели себя так, словно были в коллективе всегда. Начальник охраны думал, что с ними делать и безопасно ли оставлять «лишних» среди них. Снаружи послышались приближающиеся крики, исполненные кровожадностью, Козырьков выталкивал трупы предыдущих налётчиков за дверь в попытках закрыть её. Перед самым лицом одного из каннибалов он захлопнул дверь, успев заметить, что у того был выбит глаз, а в искривлённом оскалом рту из-за крови не разглядеть и зубов. Те, кто находиться на территории не должен был, кинулись на помощь Юрию, им в спины всё ещё целился начальник, потребовавший Козырькова отойти. Так проблема, казалось, решилась сама собой: «лишние» если и представляли угрозу, то не большую, чем людоеды снаружи, а самое главное, что две эти группы противников — реальных и потенциальных — не были заодно. Через несколько минут, когда обстановка накалилась до предела и вчерашние коллеги готовы были сцепиться в смертельной схватке, все почувствовали что-то неопределённое: это было похоже на толчок или волну, но не физические, а будто бы кто-то пошатнул их сознание внутри черепа. Сразу за этим последовала темнота, из которой Козырьков рывком поднялся на матраце. Вокруг ничего не происходило, было самое обыкновенное утро. После начали просыпаться и другие, кто-то также резко, словно пережил нечто ужасное совсем недавно, кто-то спокойно, с недоумением по поводу происходящего вокруг на лице. Юрий смотрел на соседей по бараку, находя среди них в том числе и тех, кого раньше не видел, в углу он заметил совершенно спокойного и дружелюбного сейчас каннибала, которого лично ранее застрелил. Козырькову вдруг показалось, что всё это не имеет, в общем-то, никакого значения, думать даже о недавнем прошлом не хотелось, не хотелось и о будущем, просто не хотелось. Он встал и бездумно побрёл к начальнику, найдя того с таким же безразличным видом пьющего коньяк. Эксперимент приближался к своему финальному этапу, а охватившее испытательный полигон «Орёл-Н» безумие прекратилось. По крайней мере, так могло показаться со стороны, особенно тому, кто был осведомлён о предшествовавших этой умиротворённости событиях. На деле же, находившиеся там сотрудники понемногу теряли связь с реальностью. Сначала немногие, а позже и все перестали понимать, что всё вокруг происходит с ними на самом деле. Юрий в это время часто задумывался над тем, а правда ли он — тот, кем себя считает. Все чувствовали себя так, словно находятся в очень реалистичном сне, и жизнь в таком сне, в общем-то, Юрия устраивала. Не было здесь ни жены, не желающей почитать кормильца семьи, ни культистов или людоедов, ни забот. Остальные сотрудники также выполняли некоторые из своих былых обязательств лишь механически. Они могли бродить, делая вид, словно совершают обход, вставать и всматриваться в пространство далеко перед собой, ничего в сущности не видя. В такой обстановке грянул, как гром среди ясного неба, цветастый взрыв, чем-то похожий на фотографию далёкой туманности где-то в глубинах космоса. Юрий видел всё «в замедленной съёмке», теряя связь с миром, в котором родился, вырос и умер.
Послышался женский голос, зовущий откуда-то из-за пределов сознания, он звал: «Приём, земля вызывает планету писателей». Медленно плывущие картинки растворились, оставив перед Юрием текст на мониторе, оканчивающийся мигающей вертикальной чертой после точки. Он повёл головой из стороны в сторону, зажмурившись, провёл ладонью по лицу, приподняв очки и обернулся на стоящую рядом женщину.
— Что, опять с головой ушёл в свои миры? — Спросила она, мягко улыбнувшись.
— Да, похоже на то.
— Ну, ты приходи в себя, — она погладила его по спине, — и начинай собираться, не хочу заставлять Марину ждать.
— Хорошо, дай мне пять минут.
Юрий встал из-за стола, в голове свеж ещё был написанный им сюжет. Заправляя рубашку в брюки, он вспоминал своё детство, после студенческие годы, встречу с Ирой, свадьбу. В нём засело странное чувство, ощущение, словно его жизнь всё это время проживал кто-то другой, а он — персонаж своей книги, до того эти воспоминания были условными, скорее образами, лишёнными его, Юрия, чувств и переживаний в эти моменты. В такси, после в гостях за ужином, — весь вечер Юрий был неразговорчив, слегка мрачен. Фужер за фужером, рюмка за рюмкой. Приняли приглашение переночевать, Ирина сказала вдруг: