Любопытно, что, несмотря на Крестовые походы и прочие войны, пронесшиеся над Ближним Востоком, Сирия и в XII веке оставалась таким же процветающим краем, поражающим пришельцев из Европы изобилием, невиданными, необычайно развитыми, с их точки зрения, технологиями и утонченностью образа жизни.
Но даже в блистательном списке городов, приводимом аль-Мукаддаси, Дамаск занимал особое место.
Город, чья история уходила поистине в незапамятные времена, упоминающийся еще в Книге Бытия — первой книге Пятикнижия, сменивший великое множество правителей, бывший в свое время столицей халифата Омейядов, Дамаск и в XII веке поражал любого, кто впервые в нем оказывался. Хорошо укрепленный, отстроенный солидными каменными домами высотой иногда до пяти этажей, каждый из которых при желании мог быть превращен в крепость, Дамаск впечатлял купцов и путешественников прежде всего гигантским рынком. Лавки Дамасского базара ломились от всевозможных товаров, а также харчевен, где продавалась настолько вкусная и дешевая еда, что мало кто из жителей готовил и ел у себя дома — это попросту не имело смысла. Только на путешествие по базару и ознакомление с продающимися товарами мог уйти целый день. А еще в Дамаске были великолепные оружейные мастерские, где кузнецы ковали мечи и сабли из знаменитого местного булата, способность которого резать кольчугу, как масло, похоже, все же сильно преувеличена.
Были здесь и величественные мечети, служившие не только домами молитвы, но и центрами общественной жизни; были школы-медресе, где молодежь обучалась исламским наукам и праву; имелись здание суда и дворец правителя. А еще — бани и кофейни, являвшиеся одновременно клубами, где собирались любители поэзии и философии, чтобы почитать стихи, поговорить о вечных вопросах бытия и, само собой, обсудить последние новости местной и региональной политики.
Сирию часто называют арабской страной, а Дамаск, соответственно, считается арабским городом, но следует помнить, что его основное население составляли не столько арабы, сколько турки, курды и представители других народов, принявших ислам. Сами себя они идентифицировали как «мусульмане», не особенно вдаваясь в этническое происхождение, бывшее для них вторичным. Арабами их всех, под одну гребенку, назовут позже именно европейцы. Кроме того, в городе жили немало евреев и христиан — армян, греков и арамейцев, обитавших в своих кварталах, которые, впрочем, не были обособлены от других районов города.
Таким образом, Дамаск был по-настоящему космополитическим, многонациональным городом, в котором тесно переплетались различные языки, культуры и традиции, и это, отметим вновь, не могло не повлиять на формирование личности юного Салах ад-Дина.
Разумеется, мусульманское население города чтило заповеди ислама, но в то же время было достаточно либеральным в вопросах религии. Центрами вольнодумства были те же кофейни, а если мусульманам хотелось попробовать запрещенного Кораном вина, то они шли в многочисленные трактиры Армянского квартала, где за столами тоже звучали стихи и музыка.
Впрочем, такая атмосфера была в ту эпоху характерна для многих крупных городов исламского Востока, жители которых, в числе прочего, наслаждались и свободой слова, без опаски высказывая критику в адрес как светских правителей, так и духовных авторитетов.
писала жившая во второй половине XII века великая поэтесса Мехсети Гянджеви, и в этих строках отчетливо чувствуется атмосфера Восточного ренессанса. Это — та самая атмосфера, которая оказала значительное влияние на все мировоззрение и характер Салах ад-Дина. В Дамаске он получил самое глубокое и утонченное образование, какое только возможно было получить правоверному мусульманину.
Безусловно, в первую очередь он был хорошо образован с религиозной точки зрения и впоследствии ставил знание богословия и религиозной философии выше всех остальных наук и искусств. С возрастом, как это часто бывает, его религиозное рвение усилилось и стало трансформироваться в фанатизм и нетерпимость. Но в тот период, согласно всем источникам, Салах ад-Дин увлекался поэзией, любил пировать с друзьями в Армянском квартале, да и вообще вел образ жизни, типичный для дамасского юноши из богатой и влиятельной семьи.