— Замолчите! — взмолилась я, закрывая уши ладонями. — Нет! Пожалуйста! Нет!
Видимо, он очень хотел, чтобы и меня вывернуло наизнанку. Что ж, сам виноват, я не собиралась портить ковер.
Разумовский молча помог мне добраться до ванной комнаты, придерживал волосы, пока я умывалась и полоскала рот, а после велел лечь в спальне. Я чувствовала себя так отвратительно, что не сопротивлялась. И очень скоро провалилась в забытье, прижимая к себе Карамельку.
Теперь я знаю, за что осуждена. Простые люди боятся эсперов сильнее, чем магов. Проективная телепатия, или внушение, под запретом. Ментальный допрос может вестись только при согласии допрашиваемого или, в особенных случаях, по постановлению суда. И то, что «пострадавшие от незаконных действий» — преступники, нелюди, не оправдание.
— По решению трибунала Морозова Яромила Ивановна приговаривается к смертной казни.
Я ничего не вижу: на глазах повязка. Руки за спиной — в наручниках. В затылок упирается что-то твердое. Дуло пистолета?
— Дурочка, — шепчет за спиной знакомый голос. — Ты сделала неправильный выбор.
Оглушительный выстрел…
— Прости. Я тебя разбудил, — виновато произнес Разумовский. — Окно приоткрыл, свежий воздух… А сквозняк не учел. Вот рама и грохнула.
— Ничего, — пробормотала я, садясь. — Хорошо, что разбудили.
— Кошмар? — догадался он.
Я кивнула. Кошмар, что не закончился, как обычно, криком и пробуждением.
Карамелька недовольно заворчала. Меня опять мучил голод. Но еще сильнее хотелось определенности. Я до сих пор не знала, что со мной будет.
— Яра, я все же должен тебе сказать…
— Меня убьют? — перебила я его.
Разумовский вздохнул, подвинул стул ближе к кровати и сел напротив меня.
— Формально ты не давала присягу. Ни как курсант академии, ни как эспер. То, что твоя сила вышла из-под контроля, косяк твоего куратора.
— Савы⁈ — воскликнула я, холодея. — Но его там не было вовсе! Нет! Не надо! Я сама отвечу…
— Яромила! — рявкнул Разумовский. — У Бестужева ты, как минимум, наглости набралась! Или кто-то другой научил тебя перебивать старших?
— Прошу прощения…
— Учитывая все обстоятельства и сведения, что тебе удалось добыть, инцидент не будет предан огласке.
«Тогда зачем меня сюда притащили⁈» — чуть не воскликнула я. К счастью, удалось вовремя прикусить язык.
Разумовский довольно усмехнулся.
— Спрашивай.
— Вопрос все тот же, Сергей Львович. Зачем я здесь?
— А кто еще поможет тебе справиться с откатом? — как-то устало поинтересовался он. — Так уж получилось, что кроме меня — некому.
— Это потому, что я такой же сильный эспер, как и вы?
Он не рассердился. И даже ответил.
— Нет, Яра. Ты сильнее. После такого выброса силы эспер либо наслаждается обретенным могуществом, либо мучается угрызениями совести, причем и то, и другое может свести его с ума. Определить вектор твоего дальнейшего развития мог и Шереметев. Но удержать тебя от помешательства не в его власти.
И что, не будет никаких условий? Никакого шантажа? Я пристыженно молчала.
— Нет худа без добра, — сказал Разумовский. — Теперь ты перестанешь подозревать меня в нечестной игре?
— Прикажите мне что-нибудь, — оживилась я. — Ментально.
— Яра, не смешно. Я никогда не делаю этого просто так. Ты же знаешь, как это противно!
— Пожалуйста. Я хочу проверить.
— Наглая девчонка, — проворчал Разумовский.
Внезапно у меня зачесалась левая ладонь. Я поскребла ее ногтями, испытывая облегчение. Да, я чувствовала силу князя.
— Убедилась? — спросил он. — Теперь ответь на мой вопрос.
— Постараюсь, — пообещала я.
— Ты жалеешь о том, что сделала?
А вот это неожиданно. Так разговор еще не закончен…
— Нет, — ответила я честно. — Я ощущала эмоции этих людей. Я понимала их намерения. Они бандиты, а Ваха — монстр. Я не хотела убивать. Если бы у меня был опыт, я смогла бы предусмотреть… То есть, я не подумала о том, что они начнут стрелять друг в друга. Но я не жалею. Я понимаю, что нарушила закон. Я не хочу никакого могущества. Но я не жалею.
Разумовский кивнул.
— Ты справишься. В гостиной сейчас закончат уборку, накроют на стол. Спокойно поешь и отдыхай. Постарайся не думать о том, что произошло. Если не получится, повторяй: я ни о чем не жалею. Если станет совсем плохо, химеры меня позовут.