Александр Иванович молча выслушал мой доклад, пропустил мимо ушей все мои шпильки относительно собственной хитрости, а когда я выдохлась, сказал:
— Яра, ты молодец. Я очень доволен результатами испытания.
Честное слово, я поняла бы, если бы он меня отчитал. Но похвала повергла меня в шок.
— Вы серьезно? — выдохнула я.
— Вполне.
— А-а-а… — осенило меня. — Есть «но»?
— Нет. Ты до сих пор не поняла, почему я заставил тебя пройти через это?
Он нарисовал в воздухе круг пальцем, намекая на мой внешний вид.
— Откровенно говоря, нет.
— Что ж… — Он взглянул на меня с сомнением. — Пусть это будет твоим домашним заданием. Бессрочным. Скажешь, когда поймешь.
После этих слов спрашивать, почему он не предупредил о Леониде, было бессмысленно. Не ответит.
— Чем планируешь заняться? — поинтересовался Александр Иванович. — У тебя есть две недели отдыха.
— Вот и буду… отдыхать. Валяться на кровати, плевать в потолок и есть конфеты.
— Все дерзишь, — вздохнул он. — Может, хочешь съездить куда-нибудь? Море, например? Я оплачу путешествие.
На всякий случай я ущипнула себя за руку. Вдруг сплю? Как-то все это… странно.
— Я хочу съездить в Москву. На машине и за свой счет, — ответила я. — На несколько дней. С тех пор, как переехала сюда, ни разу на кладбище не была. Хочу навестить могилы Николая Петровича и Ларисы Васильевны.
— А и поезжай, — согласился Александр Иванович. — В общежитие заселишься — и поезжай. Могу с жильем помочь.
— Спасибо, я сама.
— Как хочешь. И об отдыхе подумай.
— Подумаю. Спасибо.
Все очень даже хорошо складывалось. От Москвы до Калужской губернии гораздо ближе, чем от Санкт-Петербурга. Я предполагала, что мама вернулась к своим родителям, а имение Годуновых располагалось под Калугой. Если же она не там, то поиски лучше начать с этого места.
Глава 12
Дед, как ни странно, встрече матери и сына не препятствовал. Матвей всегда знал, что от главы рода ничего не возможно утаить. Он и не пытался.
— Ты, Матвеюшка, не ребенок, сам разберешься, — сказал дед. — Не скрою, я не хотел, чтобы вы встречались. Но теперь… — Он махнул рукой. — Верю в твою разумность. Полагаю, мать твоя с правдой явилась. Так ты не маленький, сам решишь, что с той правдой делать.
— С какой правдой? — напрягся Матвей. — Может, лучше ты мне расскажешь?
— Нет, не расскажу, — отказался дед.
И твердо так, что у Матвея пропало все желание настаивать. А дед внезапно смягчился, пояснил:
— Я слово дал, что от меня ты о том никогда не узнаешь. И запомни! Я ни о чем не жалею.
Интрига, однако. Хотя… Какую правду могли скрывать от ребенка? Ту, что мать его предпочла сыну любовника? Так это Матвей давно знает. Или, к примеру, дед заплатил, чтобы мать исчезла из жизни сына? И кто виноват, что она предпочла взять деньги?
Говорили они за завтраком. После того случая с полковником Нестеровым отношение деда к внуку изменилось. Они все чаще общались, как дед и внук, а не как начальник и подчиненный. И совместные завтраки, а иногда и ужины, больше не походили на пытку. Дед принял выбор Матвея и, кажется, даже гордился внуком.
Встретиться с матерью договорились в кафе на Невском. Матвей специально выбрал публичное место. Оживленное, не располагающее к доверительной беседе.
Сава пришел первым. Коротко кивнул, сел и уставился в огромное панорамное окно.
— Проблемы? — спросил Матвей.
— Одна. — Сава кисло улыбнулся. — Жаль, тебя на встречу с невестой не взять.
— Я могу составить тебе компанию.
— Не сомневаюсь. Но это уж совсем… — Он вздохнул. — Ничего, я справлюсь.
— Не сомневаюсь, — повторил его слова Матвей.
Мать не опоздала. Матвей не представлял, как она выглядит. У него не осталось детских фотографий, да они и не помогли бы, ведь прошло около двадцати лет. Вероятно, мать постарела.
Он удивился, когда за столик села молодая женщина, на вид лет тридцати пяти, с милым кукольным личиком, обрамленным кудряшками. Платье из дорогого шелка, босоножки на высоком каблуке.
— Простите, но… — начал было Матвей, поднимаясь.
Сава тоже встал. Для того, чтобы поприветствовать женщину.
— Сынок, — выдохнула она, обращаясь к Матвею.
И глаза ее увлажнились.
— Варвара Ильинична? — уточнил Матвей.
— Мама, — укоризненно поправила его она.
— Добрый день, Варвара Ильинична, — твердо произнес Матвей.
— Ах, сразу заметно, кто тебя воспитывал! — воскликнула мать, смахивая с уголка глаза несуществующую слезинку. — Вылитый Петр Андреевич! И это несмотря на то…